– Позволяю, – разрешила я, с удовольствием отмечая, что на чужих руках удобно не только смотреть по сторонам, но и спать.

Не знаю, сморило меня до перехода или после, но момент нашего триумфального возвращения домой к дяде Лирану и тете Анваре я благополучно пропустила. Только покрепче сжала одеяло, почувствовав его на себе и, обняв подушку, провалилась в сон.

Будили меня в три пары рук. В две – они бы не справились. Забрать подушку, отобрать у сопротивлявшейся меня одеяло и не дать выключить будильник – только втроем это возможно было провернуть. И то при наличии опыта подобных сверхсложных операций и прорвы везения. И тем, и другим, судя по скорости моего разоружения, гостеприимные риентанцы и их племянник обладали.

– Мари, вставай, завтрак остывает! – тряс меня за плечо Косичка, командуя дяде: – Принеси тетин свежий пирог. На запах она обязательно проснется.

Я хотела было заявить, что с утра меня и пирогом не подкупишь, но раздавшийся с порога аромат заставил пересмотреть свои приоритеты и усомниться в собственной стойкости. Нос уже готов был рваться вперед, независимо от остальной тушки, лишь бы его не лишали удовольствия продолжать обонять чудный аромат.

Наверное, я выглядела как герой мультика, который идет вслед за запахом, не открывая глаз и каким-то чудом обходя препятствия. В моем случае чудо звалось Танан, и он уверенно вел меня на кухню, предупреждая о каждой ступеньке. У меня даже закралось подозрение, что мальчишка подрабатывал волонтером для слепых, ибо все его команды поступали своевременно и сформулированы были четко и коротко.

– Все, садись, – позволил он.

Я открыла сонные глаза и бухнулась на стул в столовой.

– В порядке? – поинтересовался Танан, благодарно кивая Анваре, выкладывавшей нам на тарелки кусочки жареного бекона и яичницу. Передо мной еще и бутылку с водой поставили, запечатанную, от «Ice and Water». Дядя Лиран тем временем уже доедал свою порцию, намазывая каким-то синим джемом тост.

– Угу, – простонала я, благодарно улыбаясь тетушке. – Устала только. И вот чего ксиерцы такие гады?!

– Природой так предопределено, – пожал плечами дядя Лиран, хотя на губах его заиграла улыбка. – Их ближайшие родственники в животном мире – ящерицы, а эти, как известно, к пресмыкающимся относятся.

– Вот и пресмыкались бы там у себя, – буркнул Танан. Видимо, и у него что-то вчера не задалось, раз так рьяно изволил гневаться.

– Что-то случилось? – внимательно глядя на мальца, спросила я. Даже вилку отложила, чтобы не отвлекаться на еду.

– Да опять этот гад блондинистый. Я только пригласил Маризу, как он тут как тут с Аштараком, высмеяли меня, как будто сами никогда не влюбл… Не испытывали к кому-то симпатии.

– Вероятно, так оно и есть, – подтвердила измышления Косички я, вспоминая Кики. – Думаю, они глубоко несчастны, но не понимают, почему им плохо, или просто не хотят ничего менять, а потому закрывают глаза на собственные проблемы и устраивают их окружающим.

– Ты так говоришь, как будто их оправдываешь, – недовольно заметил молодой риентанец, поливая яичницу сероватой смесью, от которой за версту тянуло если не чесноком, то чем-то очень похожим.

– Нет, но, возможно, так тебе будет проще принимать их комментарии. Просто подумай, что у тебя есть возможность выбирать и что-то решать, а они этого выбора лишены из-за собственной ограниченности.

– Так уже лучше, – хмыкнул Танан, отправляя в рот кусочек бекона, предварительно зачерпнув серой массы. На пару секунд он выпал из разговора, усиленно дыша, чтобы унять жжение на языке.

– Будь аккуратнее, – попросила я. – Спалишь себе все рецепторы – будешь до конца жизни безвкусную кашу есть.

– Не хпалю, – проворчал Косичка, не закрывая рта и стараясь не двигать языком. Мне с трудом удалось опознать «не спалю».

– Как знаешь, – пожала плечами я и вернулась к еде. Игнорировать ее еще минуту было выше моих сил.

Я закончила завтракать быстрее, чем Танан. Хотя, если бы не его эксперимент с количеством соуса, он имел все шансы опередить меня и утянуть самый вкусный кусок пирога с акиятом. Довольно напевая себе под нос, я показала язык зеркалу, отмечая, что пару часов я буду помесью человека с лаа-гри. Излишняя синева была присуща только этому народу инопланетников.

Вернувшись в комнату, где провела ночь, на стуле я обнаружила свою сумку с бережно уложенными поверх нее визором и камерой. С теплотой вспомнив поступок Танара, я вздохнула и пообещала себе сделать ролик про настоящего мужчину, сравнив собственные воззрения со зрительскими. Можно даже в пути его смонтировать, как свободная минутка появится. Еще у Клэр взять интервью, чтобы мыслями поделилась, если успела таковые у кого-нибудь позаимствовать.

– Собираемся в холле через пять минут! – бросил Косичка, заглядывая ко мне в комнату и уносясь собираться. Мне в отличие от него переодеваться было не во что, а потому, проведя сеанс очистки, я снова напялила то, в чем была вчера, и спустилась вниз, где ожидал дядя Лиран.

– Танар просил передать вам. – Риентанец протянул мне запечатанный конверт. – Отдадите, когда будете проходить таможню.

– Что это? – поинтересовалась я, забирая и пряча посылку.

– Разрешение на вылет, – пояснил мужчина, пожимая плечами. – Племянник просил передать его вам – я передаю.

– Спасибо, – поблагодарила я за курьерские услуги. – А Танар в порядке?

– Вы волнуетесь за него? – вздернул брови собеседник.

– Я вчера заняла весь его день. Мне совестно, что пришлось отрывать его от работы.

– Ничего, – улыбнулся Лиран. – Ему полезно вспоминать об окружающем мире.

– Вы там что, брата обсуждаете? – негодующе влез в разговор Косичка, на ходу склеивая половинки рубашки.

– Мы его хвалим, – внесла ясность я, едва удерживаясь, чтобы не захихикать, наблюдая за сменой настроения Косички. А тот заметно приободрился, плечи расправил, нос вздернул, как будто его самого хвалят.

– Тогда ладно, – позволил младший. – Ну скоро вы там? Мы так и опоздать можем! И что тогда, терпеть здесь Мари до скончания веков?!

– А то, – хмыкнула я, оскорбленная в лучших чувствах. До того оскорбленная, что дернула паяца за косу, чтобы всю степень моего негодования оценил.

– Вот! Она уже угрожает мне расправой! – взвыл Танан, но так, чтобы тетя не услышала. Все его лицо перекосило от сдерживаемого смеха.

– Может, останешься? – грустно спросил он, когда мы успокоились и забрались в аэрокар.

– До скончания веков? – вернула ему шпильку.

– Можно и так, – согласился паренек. – А можно и на две недели. Я смотрел расписание, следующий туристический лайнер будет приземляться через двенадцать дней, сутки на стоянку – и они отбудут по пути нынешнего. Оставайся! Ты еще многого не видела!