– Тан, спасибо, – искренне поблагодарила я его. – Но меня и дома ждут и скучают. Как, думаешь, чувствует себя мой кот? Я обещала ему вернуться через две недели, и если задержусь, он перевернет мне все цветы и распорет подушки. Он там один, ему скучно и тревожно, а я тут с тобой развлекаться буду? Это нечестно.

– Но это же животное? – удивился Косичка, морща лоб. – Небольшое, – проговорил Танан, пытаясь вспомнить все, что знал о человеческих паразитах. – Низший приоритет опасности, разводится в специальных учреждениях, где проходит строжайшую проверку на дружелюбие, не нападает на людей.

Я не удержалась от фырканья. Возможно, будь Фатан из питомника, его бы и проверили на дружелюбие, но рожденный в далекой глухомани под крышей соседского сарая, котик был предоставлен сам себе с первых дней жизни и выучил суровый закон джунглей. Борясь с братьями за материнское молоко, он окреп, а в погоне за полудохлой мышью заматерел, превращаясь в комнатного тигра по размеру и короля прерий по хитрости. С гостями Фат был неизменно вежлив, за что получал от них украдкой кошачьи вкусности, а со мной проявлял весь свой недюжинный характер, выгоняя из постели утром, заставляя наливать воду и гулять с ним по крыше в три часа утра.

– Это он на людях такой, – хмыкнула я. – А вот стоит публике исчезнуть – и я боюсь представить, как он мне отомстит.

Свою прошлую отлучку я отрабатывала в течение полугода, вынужденная просыпаться среди ночи от закапывания миски в пол, сплавов на старых курсовых со шкафа и просто, когда ему захочется быть поглаженным за ушком. Про ревность к кактусам я уже упоминала, а потому опустим этот пункт внезапного обострения их взаимоотношений.

– Он же животное, – продолжил гнуть свою линию риентанец.

– Хочешь, я тебе кота подарю? – ласково улыбаясь, предложила я и пообещала: – Он будет само дружелюбие.

Судя по сбледнувшему Косичке, мой тон ему не понравился. Странно, я же из лучших побуждений. У знакомых как раз острая необходимость раздать котят намечается. Заодно пристрою скотинок в хорошие и заботливые руки.

– Н-не надо, – помотал головой инопланетник. – Что-то расхотелось мне экспериментировать над собой.

– Это не эксперименты, это радость неимоверная, – заверила его я. – Только представь, возвращаешься ты домой…

– Я все понял! – поднял руки вверх Косичка, прерывая мое повествование. И даже о хорошем слушать не захотел. Неужели посчитал, что котики только плохое делать могут? Нет, определенно нужно подарить ему кота. Договориться с Танаром и переправить. – Но неужели твоего монстра никто не покормит?

– Сейчас за ним мама присматривает, а так он чужих не любит и с рук у них есть не станет, – поделилась своей печалью я и, обнимая Косичку на прощание, грустно закончила: – Так что мне пора возвращаться. – Тот шмыгнул носом, будто его заставляла страдать внезапно начавшаяся аллергия, и крепко вцепился мне в плечи.

– Обойдемся без синяков, – попросила я, разжимая руки и позволяя мальцу вцепиться в меня еще сильнее.

– Я скучать буду! – выпалил он, краснея кончиками ушек. – И буду ждать твоего возвращения. Жди приглашения! – пообещал он, отступая на шаг.

– Буду ждать, – заверила его я, помахала на прощание и, зажимая под мышкой конверт от Танара, поспешила к остальным туристам, медленно проходившим таможенный контроль.

Очередь продвигалась активно, и уже совсем скоро я потеряла из виду Танана, скрывшегося за нестройными рядами сонь, вставших за мной. Порыскав по сумке, я нашла свою идентификационную карту, проверила наличие кредиток и успокоилась. Ничего не забыла, все было при мне.

С легким сердцем я шагнула навстречу собранному риентанцу, протянула ему карту с конвертом и приготовилась ожидать, пока мне не кивнут, разрешая проходить дальше.

– Госпожа Шалей? – сверившись с документами, обратился риентанец, улыбаясь мне во все зубы.

– Да, – кивнула я и сделала шаг к проходу.

– Хорошего полета, – пожелал мне служащий, возвращая документы. Я уже успела сделать пару шагов по направлению к лайнеру, когда меня окликнул другой таможенник.

– Госпожа Шалей, еще одна формальность, – окликнул он меня. Я пожала плечами и послушно остановилась, ожидая, пока мужчина меня догонит.

– Позвольте вашу руку, – попросил он, оказываясь напротив меня. – Я должен снять метку. Таковы правила.

– Хорошо, – проговорила я и протянула ему руку, на которой еще вчера мне поставили заветный штампик. Пару секунд ничего не происходило. Риентанец рассматривал мою руку, я рассматривала самого риентанца, который как-то помрачнел, нахмурился и медленно проговорил, как будто сомневаясь: – Госпожа Шалей, пройдемте со мной.

– Куда? – не поняла я. Лайнер манил меня своим металлическим блеском и идти в противоположную сторону мне совесть не позволяла.

– В администрацию, – пояснил мужчина, профессионально заступая мне за спину. – Пара формальностей, не больше. И после вы сможете улететь.

– Я точно успею? – осведомилась я, провожая взглядом своего соседа по очереди. Он уже стремительно шел по переходному рукаву.

– Успеете, – заверил меня риентанец, но почему-то я ему не поверила.

Мы прошли мимо стремительно редевшей толпы и под их удивленными взглядами поднялись по служебной лестнице. Коридор пустовал, и никто не прервал наше маленькое путешествие до комнаты 3-а, которая, разумеется, также не могла порадовать многочисленным составом. А тем, что имелся, можно было разве что огорчить.

С каким-то обреченным спокойствием я заметила блондинистую макушку, чей обладатель расположился на диване и смотрел сквозь стекло на хвост очереди. Другой представитель террариума находился также поблизости. Его высочество Аштарак, присев на край стола начальника пограничной службы, о чем-то с этим самым начальником переговаривался. Судя по тону, конфликт был в самом разгаре – сладости в голосе принца хватило бы на десяток тортов.

– Подождите здесь, – попросил служащий, подводя меня к одному из столов. Я послушно присела и, пользуясь случаем и бесплатным доступом во Всемирную сеть, открыла страничку Амбертон. На всякий случай. Помнится, когда Вивьен не хотели впускать на Венеру, она постила свою грустную физиономию в течение пары часов. Расстроенные фанаты тем временем обвалили официальные страницы посольства, правительства и прочих не заинтересованных в чем надо лиц.

Чтобы не выпадать из реальности, я сидела в Сети с помощью инфофона, слушая все, что было сказано на понятном мне языке. Такового почти не имелось, и я с тревогой следила за передвижениями риентанца, который меня привел и теперь что-то пытался выяснить. Наверное, ему бы удалось задать вопрос, но Аштарак не имел привычки разрешать кому бы то ни было прерывать свое высочество, а потому служащему оставалось только виновато смотреть на меня и с прискорбием ожидать окончания разговора.

Я успела ответить не меньше чем полусотне подписчиков прежде, чем меня заметили и решили скрасить одиночество. Увы, в данном случае я бы выбрала одиночество.