– Душенька, – бесцеремонно прервал меня Владлен, – в «ОДД»имеется соответствующий отдел, и кое-кого из бездарных писак они, как принятосейчас говорить, «раскрутили». Но со мной работать не стали. Не следует считатьБогоявленского идиотом, не понимающим смысла неких слов, просто я считаю, чтонадо говорить на своем языке. Я кажусь вам безумным стариком, выжившим из ума?

– Что вы!

Владлен кивнул.

– Мне только-только исполнилось пятьдесят, еще рано впадатьв маразм.

Я постаралась скрыть улыбку. Если Богоявленский недавноотметил полувековой юбилей, то каким образом он мог выступать со своими стихамина сцене Политехнического музея в шестидесятых годах? Неувязочка получается!

– Я очень хорошо знаю, как действовать, – шипел Владлен, –статьи в газетах, выступления по телевидению, на радио, и готово – народхватает книги. Но пиар стоит денег, журналисты нынче продажны. К вам, душенька,это совсем не относится.

– Отчего же, – ухмыльнулась я, – денежки все любят. Кстати,мой муж сейчас создал издательство и ищет перспективных авторов.

– Да? – оживился Владлен. – Интересненько! Я мог бы с нимвстретиться.

– Понимаете, – быстро сообщила я, – супруг лишь вложилденьги, он серьезный бизнесмен, нефтью торгует, издательство моя епархия.Поэтому и пришла к вам, прощупать, так сказать, почву, надумала журналисткойприкинуться. Вы же понимаете, издательство делают авторы, все удачливыелитераторы пристроены, ваше имя связано с «ОДД», я хочу…

– …переманить кое-кого к себе, – радостно потер рукиВладлен, – думаю, мы договоримся. Если станете меня «пиарить», получитеудивительный результат. Мой сборник, поверьте, великая книга. Впрочем, ясовершенно адекватен. Молодежи истинная поэзия не нужна, но сколько вокруг моиходногодков, не все еще вымерли.

– Вы долго не писали, – осторожно приступила я к основнойчасти разговора, – почему?

– Ну… так, – промямлил Богоявленский, – обстоятельства…

– Мы же хотим начать рекламную кампанию.

– Да, конечно, – с горящими глазами воскликнул Владлен.

– Тогда хорошо бы иметь интервью от людей, которые сейчас навершине славы, ну, допустим, Никиты Волка.

Владлена перекосило.

– При чем тут сей мыловаритель?

– Абсолютно согласна с вами, – лицемерно закивала я, –творчество Волка не имеет ничего общего с настоящим искусством, но народ, наштупой, безголовый, российский зритель обожает сериалы, и Никита сейчас ого-гокак высоко! Будет очень кстати, если он в парочке интервью скажет: «СтихиБогоявленского прекрасны, я наслаждаюсь ими». Люди мигом рванут за книжками. Аеще можно договориться с Волком, чтобы вы написали песню к его очередномуомерзительному сериальчику. Ну что-то типа: «Наша служба и опасна, и трудна, ина первый взгляд как будто не видна». Все вокруг ее запоют и опять же побегут влавки за вашими сборниками.

– Никогда! – рубанул ладонью воздух Владлен.

Я фальшиво заулыбалась.

– Понимаю, противно. Поэт вашего дарования не долженраспыляться по пустякам, но пиар живет по своим законам. Собственно говоря, унас два пути для достижения сейчас известности: скандал или протежирование состороны того, кто добился в жизни большего, чем вы, например, Никиты Волка. Выже с ним, похоже, одногодки, но имеете разный социальный статус. Никитаузнаваем, богат, увенчан лаврами, вы пока не столь популярны. Пусть он поможет,или вы не знакомы с Волком?

Мне очень хотелось разозлить Богоявленского, и, надосказать, я отлично справилась с поставленной задачей. Владлен вскочил.

– Я не знаком с Волком? Господь с вами! Знаю про эту сволочьтакое! Такое! Да мигом скандал начнется!

– Здорово, рассказывайте!

Внезапно Владлен скис и сел.

– Ну… нет… кому это нужно… и вообще, я с Волком не надружеской ноге.

– Только что вы утверждали обратное, – напомнила я.

– В шестидесятых мы дружили, потом разбежались, и сейчас явполне вправе сказать: «С Волком не общаюсь», – начал выкручиватьсяБогоявленский.

– Сплетники утверждают обратное, – упорно тыкала я иголкой вбольное место, – по Москве идут упорные разговоры, что вы помогаете Никите,принимаете участие в его сериалах.

– Я? – совершенно искренне изумился Владлен. – Чушьневероятная! Кто говорит подобное?

– Артур Пищиков… Слышали про такого журналиста?

– Нет.

– Не важно. Так вот, Артур утверждает, будто Никита лет пятьназад начал испытывать жесточайший творческий кризис, быстро съезжать с горы. Итут вы решили помочь другу, – лихо соврала я.

– Каким же образом? – прищурился Владлен. – Знаете, мне дажеинтересно стало, потому что никоим образом я не касался никогдакинематографического процесса.

– Вы были любовником очень талантливой, яркой актрисы МилыЗвонаревой. Долгое время господин Богоявленский запрещал ей участвовать вмыльных проектах, но, поняв, что Никита падает в пропасть, отдал ему бриллиант,предложил снять Милу в главной роли. Сейчас очень трудно найти незатасканноелицо, включаешь телик и видишь актрису В и не поймешь, что смотришь: то лидраму из современной жизни, то ли историческую «фильму», только по костюмам иразберешь.

Владлен звонко рассмеялся.

– А еще поговаривают, – не успокаивалась я, – что вы далиНиките денег, проспонсировали его сериал «Стужа».

Богоявленский продолжал хохотать до слез.

– Душенька, оглядитесь! Я не имею средств на ремонтобтрепанной норы, экономлю на питании.

Поняв, что поэт вместо того, чтобы обозлиться, развеселился,я решилась на крайнюю меру.