Днем перед подъездом работали какие-то парни в комбинезонах,чинили трубы. Потом они ушли и, очевидно, забыли закрыть люк, вот Владлен иугодил в дыру. Поэту была судьба умереть, спас его звонок от метро домой. Непожелай он разведать обстановку и не начни мести хвостом перед женой, Аня быпреспокойно улеглась спать, полагая, что муженек просиживает брюки в ресторанеЦДЛ. Но поговорив с Владленом, Анна быстренько напудрилась и стала поджидатьизменщика, дабы закатить ему скандал.

Ходу от подземки до их дома пара секунд. Спустя две минутыАня разозлилась донельзя. Эта сволочь муж встретил во дворе соседей и зацепилсяза них языком, через пять минут она окончательно вскипела и решила сама поехатьвниз, чтобы поискать пропавшего мерзавца-супруга. Первое, что Аня увидела,выскочив из подъезда, был портфель Владлена, валявшийся около открытого люка.

– Меня столкнул вниз старик, – воскликнул поэт, выслушавжену, – ямы я не видел, ее прикрыли, наверное, бумагой, сверху насыпали листья.

Аня только вздохнула.

– Там был мужчина, пожилой, – настаивал Владлен, – он ключипотерял.

Супруга кивнула и привела к мужу психиатра.

После выписки Богоявленский стал частенько сидеть на лавочкеу подъезда, врачи велели ему дышать свежим воздухом. Как-то раз к нему подошлаТаисия Ивановна, соседка со второго этажа, и сказала:

– Ну и ужас с вами приключился!

Владлен кивнул, разговаривать с бабой не хотелось, но уйтипоказалось неприличным.

– Сам виноват, – сухо ответил он, – надо под ноги смотреть.

– Как подумаю, что я могла оказаться на вашем месте, такхолодею, – продолжала Таисия.

– Да? – хмыкнул Владлен.

– Да, – кивнула соседка, – я в тот день, когда с ваминесчастье произошло, тоже домой бежала. Кстати, видела вас околотелефона-автомата, еще подумала: «И с какой стати он не из дома разговаривает?Ох, мужики! Небось налево от Ани срулить захотел». В общем, понеслась во двор,гляжу, около подъезда дедуля стоит, увидал меня и ласково так говорит:

– Ты, деточка, эту кучку листьев обойди, там собачканагадила, я сверху и прикрыл, лучше слева в дом войди.

Ну я послушалась, конечно. Дедушка меня от смерти спас,получается. Там дальше-то люк открытый находился. Я его, как и вы, не заметилабы, но по указке старичка с другого бока в подъезд зарулила и жива осталась, акогда вы шли, пенсионер уже ушел прочь.

– Не помните его внешность? – тихо спросил поэт.

Таисия пожала плечами.

– В шляпе, очки на носу, в руках тросточка, оченьинтеллигентный, милый, на профессора похож. Но он не из нашего дома, может, изтретьего? Там ученые живут, кооператив от Академии наук, – зачастила соседка.

Богоявленский встал.

– Уж простите, домой пойду, замерз.

– Конечно, – закивала Таисия, – вам теперь беречься надо.

Владлен поднялся наверх, поколебался и позвонил НиколаюШнееру, своему старому другу, бывшему однокласснику.

– Встретиться надо, – сказал он, – срочно.

– Могу сегодня приехать, – ответил Коля.

– Не дома.

– А где?

– Выбери место, чтобы поболтать без свидетелей, – осторожносказал Владлен. Он теперь понимал, что его падение в люк не было случайностью,и решил соблюдать крайнюю осторожность, – у меня на квартире лучше несталкиваться, – добавил он, – ненароком Анька услышит, понимаешь, я опятьвлюбился.

Коля хохотнул.

– Ну тебя, кореш, ничего не берет, где нашел ВасилисуПрекрасную? В больнице? В реанимации? Умираю, но не сдаюсь?

– Все при встрече.

– Лады, – хихикал Коля, – есть тут местечко, пельменная впарке, стекляшка. Я там иногда ужинаю, когда с Нинкой пособачусь, хотя, может,прямо ко мне зайдешь?

– Нет! Твоя Нинка подслушает и Аньке доложит.

– Верно, – заржал Николай, – да и момент не подходящий, мы сутра опять разводиться решили. Чистый цирк с клоунами, разоралась, развопиласьмоя женушка. Значит, в пельменной у моего дома.

В стекляшке клубился народ. Шнеер и Богоявленский взялигнутые пластмассовые подносы, положили на них мятые алюминиевые ложки,поставили белые тарелки со скользкими комьями из теста с жилами и граненыестаканы, наполненные светло-бежевой жидкостью, которая гордо называлась кофе,нашли свободный столик, протерли его одной-единственной торчащей из вазочкисалфеткой и приступили к трапезе.

– Ну-ка, постой, – велел Коля.

С этими словами он раскрыл портфель и вытащил из негонебольшую, сужающуюся кверху стеклянную бутылочку.

– Во, кетчуп, болгары делают! Вкусная штука, в заказе дали,как раз к пельменям, – возвестил Шнеер.

Друзья полили скользкие катышки темно-красным соусом, иВладлен тихо сказал:

– Слушай, тут такое дело!

Пока Богоявленский излагал цепь событий, Шнеер молчазасовывал в рот пельмени.

– Ну, что скажешь? – пихнул его под столом ногой Владлен, –кто меня убить решил? «Детский мир» за рукопись, похоже! Значит, и Ося, и Игорьпогибли не своей смертью!

Коля мрачно смотрел в стол.

– Отреагируй хоть как-нибудь! – обозлился Владлен. – Мне нес кем посоветоваться, кроме тебя.

– Знаешь, где я работаю? – неожиданно спросил Коля.

– В НИИ, – удивился Владлен.

– Каком?

Богоявленский пожал плечами.

– Ну, закрытом. Ты же никогда не рассказывал.

– Верно, – кивнул Шнеер, – но тебе не казалось странным,отчего я после филфака отправился в некое учреждение, почтовый ящик?

– Не в школу же идти, – справедливо ответил Владлен, – ипотом, насколько помню, твои дед и отец там же служили.