Марк колебался.

— Хелен, я не должен…

— Пожалуйста, — Хелен в изнеможении прижалась к дверной стойке. — Он всё ещё не привык ко мне и не перестанет плакать.

— Я позабочусь о Киране. — сказала Кристина с большей уверенностью, чем чувствовала.

Марк последовал за Хелен с явной неохотой. Чувствуя себя неловко, находясь наедине с Кираном, Кристина достала повязку из аптечки и начала обвязывать её вокруг его предплечья.

— Я, кажется, та, кто всегда залечивает твои раны, — произнесла она, пытаясь пошутить.

Но Киран не улыбнулся.

— Должно быть поэтому, — сказал он. — Каждый раз, когда я страдаю, я тоскую по прикосновению твоих рук.

Кристина посмотрела на него в удивлении. Он, должно быть, был намного больше не в себе, чем она думала. Она положила руку ему на лоб: у него был жар. Кристина задавалась вопросом, какая нормальная температура была для фейри.

— Ложись, — она закрепила повязку. — Тебе нужно отдохнуть.

Её волосы качнулись вперёд, когда она наклонилась над ним. Он подался вперёд и заправил выбившуюся прядь ей за ухо. Кристина замерла, её сердце глухо билось.

— Я думал о тебе в Некроситете, — сказал он. — Я думал о тебе каждый раз, когда кто-то произносил имя Диего, Розалес. Я не мог перестать думать о тебе.

— Ты хотел? — её голос дрожал. — Хотел перестать думать обо мне?

Он снова дотронулся до её волос, Кристина почувствовала мягкость, где его пальцы касались её щеки. Это ощущение заставило её покрыться мурашками.

— Я знаю, что вы с Марком вместе. Я не знаю, стоит ли мне влезать во всё это. Его щёки горели лихорадочным огнем. — Я знаю, как много я ранил вас обоих. Я чувствую это до самых костей. Я никогда не захочу причинить вам боль во второй раз. Завтра я покину это место, и никому из вас никогда не придется видеть меня снова.

— Нет! — Кристина вскрикнула с силой, которая удивила её. — Не уходи, не один.

— Кристина, — его правая рука поднялась вверх к изгибу её другой щеки, он обхватил ладонью её лицо. Кожа Кирана была горячей; она могла видеть пятна лихорадки на его щеках, его ключице. — Принцесса. Тебе будет лучше без меня.

— Я не принцесса, — сказала она, приблизившись к нему, одна её рука оперлась на одеяло. Его лицо было близко к ней, так близко, что она могла видеть тёмную тень от его ресниц. — И я не хочу, чтобы ты уходил.

Он сел, его руки всё ещё держали её лицо. Она дышала с трудом, и почувствовала, как её температура повышается от тепла, исходящего из его рук, пока они двигались от её лица к плечам, к изгибу талии, притягивая её к нему. Она позволила себе упасть на него, её тело растянуто на нём, их бедра и грудь прижаты друг к другу. Он был напряжён, словно натянутая тетива, сжатый и выгнутый под ней. Его руки, лихорадочно горячие, расчёсывали её волосы.

Кристина прижала свои ладони к его груди, которая быстро поднималась и опадала. Её сознание кружилось. Она хотела прижать свои губы к тонкой коже на его ключице, коснуться поцелуем его рта. Она хотела, и это желание шокировало её, шокировало то, насколько оно было сильным.

Она никогда не чувствовала такого ни к кому, кроме Марка.

Марк. Она отстранилась от Кирана, почти запутываясь в одеяле.

— Киран, я…мы не должны, у тебя… у тебя лихорадка.

Он перевернулся на другую сторону, его яркие глаза изучали её.

— У меня действительно лихорадка, — сказал он. — Но я не сошёл с ума, всё же. Я хотел прижать тебя к себе долгое время.

— Ты знаешь меня не так долго, — прошептала она, хотя и знала, что врала в очень человеческой манере, скрывая то, что она действительно имела в виду, под бессмысленными фразами. Правда была в том, что она тоже хотела Кирана и подозревала, что хотела уже определенное время. — Ложись обратно. Тебе нужно отдохнуть. У нас будет достаточно времени, чтобы … поговорить больше, если ты не уйдёшь. — Она села. — Пообещай мне, что ты не уйдёшь.

Глаза Кирана были отведены в сторону, его ресницы словно лучи тёмной звезды.

— Мне не стоит оставаться. Я только принесу горе тебе и Марку.

— Пообещай мне, — прошептала Кристина.

— Я обещаю, что останусь. — произнес он наконец. — Но я не могу обещать, что вы об этом не пожалеете.

* * *

Нене показала Эмме комнату, в которой они с Джулианом оставались, когда в прошлый раз были в Благом Дворе. Стены из серебристого кварца пульсировали мягким светом, но розовый куст, который Эмма помнила, пропал. Вместо него по скале спускался бушующий водопад, будто бы наводнение придавало ему сил, вода выливалась в неогороженный бассейн несколько футов ниже пола.

— Очень любезно со стороны Фергуса разрешить нам остаться в его комнате, — сказала Эмма, пока Нене провожала её внутрь.

— У Фергуса не было выбора, — тихо ответила Нене. — Это приказ Королевы.

Эмма моргнула. Это казалось странным и настораживающим. Почему Королева заботилась о том, где они останутся? Её взгляд прошёлся по оставшейся части комнаты — там был столик, на который она могла поставить свою сумку, был диван, сделанный из лоз, тесно прижатых к друг другу… Она нахмурилась.

— Где кровать?

— За водопадом, в коттедже Фергуса.

— В его чём?

— В его коттедже, — Нене указала. Действительно, несколько каменных ступенек располагались за занавесью водопада. Очевидно, что Фергусу нравилось смешивать стили в его дизайнерской зоне.

— Что не так с коттеджем?

— Ничего, — сказала Эмма. — Я подумывала приобрести себе один.

Нене наградила её подозрительным взглядом, прежде чем оставить в одиночестве. Эмма услышала, как ключ повернулся в замке, когда она закрыла дверь, и даже не попробовала дёрнуть за ручку. Даже если она сбежит из комнаты, у неё нет ни единого шанса найти путь через эти коридоры. Будто бы она ушла куда-то без Джулиана, который хотел быть здесь в любом случае.

Последняя вещь, которую Эмма желала сейчас, был сон, но она научилась любое свободное время, выдавшееся в миссии, использовать для отдыха. Она переоделась в свою ночную рубашку и поднялась по каменным ступенькам за водопадом. Они вели к каменной платформе, спрятанной за водой.

Несмотря на подавленное настроение, Эмма была сражена красотой. Кровать была массивной, с кучей облачных белых подушек и тяжелым одеялом.

Водопад закрывал кровать занавесью сияющего серебра; стремительность и рёв воды окружили пространство, напоминая Эмме о пляже и бьющихся волнах.

Она опустилась на кровать.

— Милая комната, — произнесла она, ни к кому конкретно не обращаясь. — Извините, то есть коттедж.

Время спать, решила она для себя. Эмма легла и закрыла глаза, но первое изображение, появившееся перед ее глазами, было изображение Джулиана, держащего тело Ливви в Зале Совета. Его лицо, прижатое к её мокрым от крови волосам. Глаза Эммы открылись, и она беспокойно повернулась на другой бок. Это не помогло; в следующий раз, когда она попыталась уснуть, она увидела широко открытые глаза Дейна и келпи, погружающего в его тело зубы.