Это слишком… Слишком много крови, слишком много ужаса. Она так хотела Джулиана; она скучала по нему так, словно прошла неделя с тех пор, как они последний раз виделись. В некотором смысле, так оно и было. Даже её руна парабатаев ощущалась странно — она привыкла к пульсации энергии в ней, но даже до того, как они прибыли к фейри, попытки почувствовать эту энергию были словно стуком в глухую стену.

Она перевернулась снова, желая увидеть Кристину, с которой она могла бы поговорить. Кристина, которая бы все поняла. Но могла ли она даже Кристине рассказать о заклинании, которое отгородило Джулиана от его эмоций? И что насчёт его сделки с Королевой? Казалось бы, это гениально — сделать копию для народа фейри, размышляла Эмма, но было в этой гениальности что-то отталкивающее и уродливое. Они оба были хитры и точны настолько, чтобы счесть копию достаточно подходящей для их целей. Это было слишком плохо, что Джулиан не мог просто дать копию Горацию, но он бы рассмеялся им в лицо: даже Дирборн знал, как выглядит печатная бумага. Он же не хотел использовать заклинания из книги; он просто хотел вернуть собственность, которую, верил он, украла Аннабель, Чёрную Книгу, столько лет пролежавшую на полках Корнуолльского Института.

Она услышала, как дверь комнаты открылась, услышала голоса, Джулиан поднялся по ступенькам, как он подошел к кровати; она не ожидала, что свет, льющийся сквозь воду, превратит его в серебряную статую. Даже его тёмные волосы были посеребренными, словно она увидела Джулиана спустя тридцать лет.

Эмма села. Он не двигался, и не было похоже, будто он собирается что-то сказать. Джулиан встал, глядя на неё, и, когда он поднял руку, чтобы убрать свои волосы, она увидела запятнанную тряпку, повязанную вокруг его запястья.

— И как всё прошло? — Эмма наконец-то решила прервать молчание. — Ты узнал, как разрушить связи всех парабатаев в мире?

— Как оказалось, это невозможно. — Джулиан облокотился о столбик кровати. — Ты можешь радоваться.

— Да, — она скинула подушку вниз, к основанию кровати. — Я имею в виду, что это облегчение, но мне всё ещё интересно, почему ты вдруг решил поверить Королеве, когда она никогда раньше не была той, кто заслуживает доверие.

— Она не предавала нас раньше, — сказал Джулиан. — Мы заключили с ней сделку, но мы никогда не приносили ей Чёрную Книгу — до этого момента.

— Она делала ужасные вещи с Джейсом и Клэри…

— Может, они просто не знали, как обращаться с ней правильно. — Его голубо-зелёные глаза светились. — Королева беспокоиться только о Королеве. Она не заинтересована в причинении боли только ради причинения боли. Она просто хочет то, что хочет. Если не забывать это, с ней можно иметь дело.

— Но почему мы вообще должны были…

— Послушай, это было изначально очевидно, что мы не можем доверять Дирборну. Это не просто секретная миссия, как у Клэри и Джейса. Он сам привёл нас в Броселинд. Он отправил нас к фейри совершенно одних. Гораций Дирборн не на нашей стороне. — сказал Джулиан. — Он думает, что мы — враги. Любители нижнемирцев. Совершенно точно, он думает, что мы можем достать Чёрную Книгу для него — но он планирует и надеется на то, что мы умрём, делая это. Что, думаешь, произойдёт, Эмма, если мы вернемся без книги? Думаешь, как на самом деле мы доберёмся домой? Думаешь, будто мы можем довериться какому-то парню, стоящему на перекрестке Брэма по велению Горация?

Эмма была так поглощена злостью к Джулиану, что даже не подумала о том, как они попадут домой от фейри.

— Дейн сказал, что там он был не один, — произнесла она. — Ты думаешь, что кто-то ждёт нас на перекрестке Брэма, чтобы убить?

— За каждым углом нас может кто-то поджидать, чтобы убить, — сказал Джулиан. — Дейн был идиотом — он пришёл за нами слишком рано, до того, как у нас оказалась бы настоящая книга. Но не все они такие, как Дейн. Здесь наши жизни в опасности каждую секунду. Если у нас сделка с Королевой, мы под её защитой.

— Нам нужен союзник, — ответила Эмма. — Ибо она странная, думает только о собственной выгоде, да еще к тому же внушает ужас, но это лучше, чем ничего. Это ты хочешь сказать?

— Любой план включает в себя риск, — произнес Джулиан. — Не идти к Королеве было рискованно. Это стратегия — выбирать между рисками, ибо здесь нет безопасного пути, Эмма, не для нас. Не с той минуты, как Гораций позвал нас к себе на разговор.

— И если мы вернёмся с настоящей Чёрной Книгой, он просто убьёт нас и присвоит её, — сказала Эмма. — В любом случае, в этом его план.

— Нет, — сказал Джулиан. — В этом и есть его план, потому что он считает, что контролирует то, как мы вернёмся. Если же мы сами решим, как и когда мы вернёмся, то мы можем войти прямо во время собрания Совета и предоставить Чёрную Книгу, храбро спасённую из пальцев наших фейрийских врагов. Гораций думает, что он может легко избавиться от нас, потому что мы опозорены. Но сделать это будет гораздо сложнее, если мы вернёмся с триумфом.

— Ладно, — сказала Эмма. — Я поняла, как ты все это представляешь. Я не могу сказать, согласна ли я работать с Королевой, но, по крайней мере, я понимаю. Но знаешь, что было бы лучше? Если бы ты включил меня в ту часть плана, где ты выбираешь, какой из рисков стоит принять.

— Я не видел смысла, — ответил Джулиан. — Ты бы беспокоилась, и для чего?

Эмма почувствовала жжение слёз.

— Это не ты. Настоящий Джулиан никогда не сделал бы так.

Глаза Джулиана вспыхнули.

— Ты знаешь, я всегда делал всё, что нужно, чтобы мы были в безопасности. Я думал, ты понимаешь это во мне.

— Это другое. Помнишь, Джулиан, что сказал Дейн? Он сказал, что ты тот парень, который может иметь девушку в качестве парабатая.

Она встала с кровати, поднимая свой подбородок, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

— Это то, что я всегда любила в тебе, даже до того, как влюбилась в тебя. Ты никогда, ни на секунду не думал, что иметь девушку в качестве боевого напарника — признак слабости. Ты никогда не вёл себя так, будто я не равная тебе. Ты никогда даже на секунду не заставлял меня чувствовать, будто я должна быть слабой для того, чтобы ты был сильным.

Он отвел взгляд в сторону. Эмма продолжила более настойчиво:

— Ты знал, что мы всегда были сильнее вместе. Ты всегда давал понять, что мое мнение значимо. Ты всегда уважал моё умение принимать решения за тебя. Но ничего из этого я не чувствую сейчас. Это не пустяк, о котором ты соврал мне, Джулиан, это предательство всего, о чем мы поклялись на нашей церемонии парабатаев. Одно дело — не относиться ко мне как к своей девушке, но совершенно другое — не относиться ко мне как к своему парабатаю.

Джулиан лег в кровать позади неё.

— Это не то, что я планировал. — произнес он. — Я беспокоился, что ты не захочешь идти в Благой Двор, и я пытался двигаться быстро.

Мерцание водопада изменилось, и волосы Джулиана снова стали тёмными, ресницы отбрасывали тени на его щёки.