– Ваша Честь, – запротестовал Бергер, – ведь совершенноочевидно, чего добивается мистер Мейсон. Зная, что свидетельница не станетотвечать ни на один вопрос, относящийся к этому оружию, он выдвигает своиверсии – одна абсурднее другой, чтобы перенести суд на страницы бульварныхгазет. Это ведь все равно как если бы я спросил у нее: «Мисс Кейт, вы ведьдесятого числа этого месяца наняли судью Киппена для убийства Стивена Меррила иснабдили его оружием, которое не отличишь от того, что проходит по нашему делу,не так ли?» Поскольку свидетельница считает, что не может отвечать на вопросы,касающиеся револьвера, который она имела в своем распоряжении десятого числа,не подвергая себя некой, вполне определенной опасности, тактика ее не можетбыть иной, чем переход в глухую оборону, а защитник хочет заработать на этомочки, поскольку внешне все будет выглядеть так, что свидетельница то ли не всостоянии опровергнуть выдвинутые против нее обвинения, то ли боится этосделать. Защитник славится умением играть на публику, наживая себе капитал надраматизации хода судебного процесса, в котором он принимает участие. Вот исейчас дело, которое на стадии предварительного расследования представлялосьвполне заурядным, повернуто им в целях саморекламы так, чтобы запутатьследствие и суд. По сути, разбирательство уже превратилось в цирк.

– Вы закончили, мистер окружной прокурор? – спросил судьяКиппен. Его глаза все так же, не отрываясь, смотрели на свидетельницу.

– Да, Ваша Честь.

– Ваш протест отклоняется. Свидетель, отвечайте на вопрос.

– Я отказываюсь отвечать, поскольку мой ответ может бытьиспользован мне во вред.

– Продолжайте, мистер Мейсон.

– У меня нет больше вопросов.

– Я тоже хотел бы задать вопрос, Ваша Честь, – с вызовомбросил Гамильтон Бергер.

– Задавайте.

– Мисс Кейт, скажите, ведь вы десятого числа этого месяцаили незадолго до этого, вступив в сговор со Стивеном Меррилом с целью убитьпрезидента Соединенных Штатов, передали ему для осуществления сего преступногоакта револьвер, находившийся у вас и внешне схожий с револьверами, проходящимипо этому делу, не так ли?

– Я нахожу вопрос крайне неуместным, мистер обвинитель, –взорвался судья. – Я считаю, что вы ступаете по самой кромке, за которой – то,что мы называем неуважением к суду.

– Я лишь пытаюсь доходчиво высказать свое отношение квопросам, задаваемым защитником, – возразил прокурор. – Я хочу доказать, что внашем случае, когда свидетельница отказывается отвечать на любой из вопросов, втой или иной мере касающихся оружия, находившегося у нее десятого числа, защитникможет протащить все, что ему заблагорассудится.

– Мне ясна ваша позиция, – сказал судья Киппен. – Я давнопонял, к чему вы клоните, но суд, приняв во внимание поведение свидетельницы,желает тщательнейшим образом разобраться в его подоплеке. Ваш же вопроснастолько надуман и абсурден, что не может не раздражать суд.

– Я хотел изложить свои аргументы, – повторил Бергер.

– Вы могли бы сделать это, не роняя достоинства, – процедилсудья.

– Я прошу прощения, – вмешался Мейсон, – но суд в пылуполемики с обвинителем, похоже, упустил из виду, что свидетельница так и неответила на заданный вопрос.

– Свидетельница, конечно же, со мною согласна, – заявилБергер. – Не может быть не согласна. Она…

– А вы что, ясновидец? – спросил Мейсон. – Или это по вашемусовету она отказывается отвечать на вопросы?

– Я возражаю, Ваша Честь! – взвился Бергер. – Этиинсинуации, которыми…

– При данных обстоятельствах такое замечание вполнеоправданно, – одернул его судья. И, обращаясь к адвокату, добавил: – Суд проситу вас прощения, мистер Мейсон. Свидетелю и в самом деле не дали возможностиответить на последний вопрос. Мисс Кейт, вы будете отвечать?

– Нет, – сказала Айрин Кейт.

Мейсон усмехнулся.

Бергер, судя по выражению его лица, окончательно пал духом.

– Послушайте, мисс Кейт, – сказал судья, – по-видимому, высчитаете, что вас со Стивеном Меррилом связывает нечто такое, о чем нам лучшене знать, – нечто вас компрометирующее. Пусть так. Но ведь есть вопросы, нестоль опасные для вас. Итак, вы давали Стивену Меррилу примерно семь споловиной тысяч долларов десятого числа этого месяца?

– Я отказываюсь отвечать, поскольку мой ответ может бытьиспользован мне во вред.

– Мистер Мейсон, – повернулся судья к адвокату, – вы, мнекажется, догадываетесь, почему свидетельница ведет себя таким образом. Суд ужеотчаялся отыскать сколь-нибудь разумную причину этого.

– Если позволит суд, – любезно откликнулся Мейсон, – янахожу ее поведение вполне разумным. Осмелюсь предположить, что свидетельница,получив компетентный совет весьма квалифицированного адвоката, заняла позицию,которую невозможно оспорить с формальной точки зрения.

– Ваша Честь, – вновь вскочил на ноги Гамильтон Бергер, –вот вам опять игра на публику! Защитник всеми способами компрометируетсвидетельницу…

Судья со злостью стукнул молотком по столу.

– Обвинитель, вам следует воздерживаться от каких бы то нибыло комментариев, относящихся к тактике защиты. Если вы можете хоть как-тообъяснить поведение свидетельницы, я готов вас выслушать.

– Очень хорошо, Ваша Честь, – кивнул Бергер. – Я хочу задатьвопрос. Мисс Кейт, вам когда-либо приходилось консультироваться у мистераМейсона, адвоката ответчицы, относительно ваших показаний на этом процессе?

– Нет.

– Вы консультировались у мистера Перри Мейсона по каким-либодругим вопросам? Является ли мистер Мейсон вашим поверенным в каких-либо иныхделах?

– Нет.

Бергер, пытаясь скрыть замешательство, нагнулся к Строну итихо спросил его о чем-то. Тот пожал плечами.

– Суд намерен сделать перерыв на тридцать минут, – сказалсудья. – Представителей сторон приглашаю в мой кабинет на совещание. Суд особопредупреждает каждого из лиц, которые давали или дают свидетельские показания ив настоящий момент присутствуют в зале, что они должны находиться в егораспоряжении, когда он возобновит работу. Свидетелям не дозволяется ни подкаким предлогом отсутствовать на процессе. Надеюсь, я ясно выразился? – судьяоглядел зал. – Есть среди свидетелей или лиц, вызванных в суд повестками,кто-нибудь, кто не понял, что он должен вернуться в зал через тридцать минут?

Из зала не донеслось ни звука. Судья повернулся к АйринКейт.

– Вы поняли, что должны вернуться сюда через тридцать минут?

– Да, Ваша Честь.