главных условий модели града — эта равная возможность доступа всех членов града ко всем положениям, относящимся к определенному порядку величия. Это свойство модели вносит неопределенность в сам процесс измерения значимости людей, который становится предметом тяжб (litige)3 в случае разногласий внутри града. Приписывание людям того или иного положения может быть всегда оспорено, так что возможность реального построения соответствующего града основывается на испытаниях значимости (epreuve de grandeur), позволяющих приписывать эти положения.

Присвоение людям тех или иных положений предполагает установление эквивалентностей на основе того или иного общего принципа величия. Эта операция тесно связана с парадоксом кодирования. Действительно, если коды и категории представляют собой формы эквивалентности и по определению превосходят частные свойства людей, то каким образом можно соотнести общую форму и эти частные свойства, иными словами, как можно осуществить саму операцию кодирования? Если в ответ на этот вопрос мы сошлемся на то, что кодирование осуществляется на основе одного или нескольких критериев, как учит формальная теория классификации, то поставленная проблема не будет решена. Она лишь перенесется на другой уровень. Возникнет вопрос о том, как было осуществлено предварительное кодирование, в результате которого были получены эти критерии. Доказательство величия человека не может основываться только на присущем человеку свойстве, поскольку это означало бы, что само это свойство является результатом предварительно установленной формы эквивалентности. Доказательство должно опираться на предметы внешнего мира, которые служат в некотором роде инструментами поддержания величия. Как и в судебном разбирательстве, именно от степени связности (coherence) людей и вещей, объединенных в общий диспозитив, зависит степень убедительности доказательств. В испытании спора вещи, служащие в качестве опоры суждениям, должны соответствовать ситуации и быть квалифицированными таким образом, чтобы их можно было привести в качестве вещественных доказательств. Отсылка к квалифицируемым вещам предполагает расширение модели «градов» до «общих миров». Для реального установления согласия между людьми, которое, как мы показали ранее, предполагает квалификацию людей в зависимости от их положения в том или ином порядке величия, необходимо, чтобы определение качеств вещей также соответствовало принципам величия. Таким образом, от рассмотрения метафизик величия мы переходим к изучению условий связности ансамблей, включающих в себя как людей, так и вещи. Вопрос о согласии переводит нас из области справедливости в область установления соответствий (ajustement).

Связность суждения определяется не только языком. Релевантность не сводится к стилистическим оборотам, как то принято считать при упрощенном понимании риторики. Так, например, два человека могут спорить, выдвигая с равной убежденностью противоположные аргументы: «Это так, поскольку я в этом глубоко убежден» и «Мне кажется, что так не поступают». Ни анализ аргументов, ни непосредственный контекст спора не позволяют понять противоположные суждения столь абсолютного характера. Обмен подобными высказываниями может и вовсе привести к заключению о произвольности и абсолютной субъективности обеих точек зрения.

Убежденность спорящих сторон непоколебима, поскольку каждое из высказываний может опереться на определенный мир, привлекаемый в качестве доказательств. Так, первое суждение относится к миру вдохновения, где убежденность исходит из глубины души. А второе суждение — к патриархальному миру, где важно не личное мнение, а «хорошие манеры» (les bonnes manieres), умение правильно вести себя.

Чтобы разрешить спор, снять неопределенность по поводу положения того или иного человека и обосновать приписываемое ему величие, модель градов должна включать не только людей, но и вещи. В такой модели люди и вещи как бы поддерживают друг друга. Связность людей и вещей свидетельствует о наличии справедливого согласия между людьми и об их правильно устроенных отношениях с вещами. При помощи вещей, квалифицируемых с точки зрения их принадлежности к той или иной природе, люди могут устанавливать положения величия. Таким образом, испытание величия не сводится к идейному спору, дебатам. Оно вовлекает людей с присущей им телесностью в мир вещей, которые используются в качестве опоры для суждений. Без них спор был бы нескончаемым и его нельзя было бы разрешить в испытании.

Общие принципы не прост.о направляют аргументацию или действие, подобно «системам ценностей» (в том смысле, в каком, например, Реймон Арон, комментируя Макса Вебера, говорит об ориентации «по отношению к ценностям»; Aron, 1967, р. 567). По сути, принципы опираются на различные общие миры (mondes communs). То, что свойственно одному миру, неизвестно в другом. Так, например, в мире вдохновения есть демоны и чудовища, а в патриархальном мире — домашние животные. В свою очередь, гражданский мир не знает домашних животных, так же как он не знает и разделения на детей и взрослых и так далее. Если в одном мире определенные вещи выступают в качестве средств, позволяющих судить о величии людей, то в другом мире они не принимаются во внимание.

Использование вещей обязывает людей быть на высоте, объективировать самих себя, вовлекая в свои действия предметы и придавая им значение (mettre еп valeur). С помощью отсылки к предметам можно сблизить частную, единичную ситуацию, в которой пребывают люди, с другими ситуациями. Таким образом, апеллирование к высшему общему принципу может быть осуществлено с опорой на материальные инструменты соотнесения. Предмет поддерживает величие людей, и вместе с тем он укрепляет и само испытание, делая необходимым его оценку. Ведь в случае неуспеха о человеке скажут: «У него эта вещь есть, но он не умеет ей пользоваться».

Испытание при этом понимается отнюдь не как красивый ритуал или церемония, в которой вещи выступают не более чем в качестве символов, поскольку их настоящие функции не принимаются в расчет. Именно взаимная поддержка вовлеченных в ситуацию спора людей и вещей показывает реальность проблемы и придает доказательность предлагаемым решениям. Полнота подобного объединения особенно ярко проявляется в ситуациях, где природа того или иного мира выступает в наиболее чистой форме в силу отсутствия людей и вещей, на которых можно было бы опереться для отсылки к другим мирам. Так создаются очевидные ситуации, цельность и однозначность которых определяется тем, что каждый человек и каждая вещь занимают в них свое место.

Объективность предполагает определение достоверных связей и приемлемых форм очевидности, соответствующих определенному миру и принятым в нем формам величия. Различным способам установления величия соответствуют различные формы «испытаний реальностью» (epreuves de realite). В зависимости от мира, о котором идет речь, можно приводить доказательства, апеллируя к свидетельству великой личности, мнение которой не подлежит сомнению, или подчеркивая доверие, которое вам оказывает большинство людей; можно ссылаться на общую волю, обращать внимание на то, что вы заплатили адекватную цену, или же приводить данные серьезной экспертизы. Различным способам оценивать величие соответствуют и определенные формы знания. В научно-техническом мире величие подтверждается измерением. Для патриархального