— Ты?! Лучше всех! Дай я тебя расцелую! Я немедленно!Немедленно хочу оказаться рядом с тобой!

— Только не прыгай с балкона! — он мне кричит и страшногордится собой.

И есть чем гордиться, в нашей стране с законами и судами так“хорошо”, что человек, не умеющий воровать, и на комплексы изведется, и на то,чего много в деревенском сортире, который очень стильно соорудил в своемогороде типа саду муж Коняевой — жены банкира, президента и депутата.

Боже упаси вас подумать, что у Коняевой целых три мужа. Онаи одним-то по недоразумению разжилась — муж ее триедин — стильные знаю, что этотакое.

Так вот, мы тут же, за завтраком, отпраздновали потерюневинности Роберта. Он жутко гордился собой, я от него не отставала — еще бы,вот она я! И муж у меня самый лучший! У самого банкира-президента и депутатаземлю украл.

Но, я вам скажу, рожденный ползать лежать не может — это проРоберта каламбур. Надела новый костюм от Борджера — не стоит и говорить кто этотакой — решила по улице нашей пройтись и вот тут-то меня настигла беда. МужКоняевой, этой…

Впрочем, не буду ругаться, мат выходит из моды. Короче,стоит банкир-президент-депутат и дирижирует наемными рабочими. Они аккуратно,чтобы не испачкать ему тротуара, носят землю в громаднейший самосвал. Уж почтивсю туда загрузили. А рядом стоит пустой самосвал.

Я с присущим мне юмором и умом к обворованному (моим мужем!)банкиру небрежно так подхожу в своем новом Борджере и, чтобы с чего-то беседу сним завязать, спрашиваю:

— А второй самосвал ты пригнал зачем?

— Так землю хотел же вывезти, — отвечает мне депутат и всепрочее. — Но представляешь, неожиданно вышла мне экономия.

Учуяв беду, я воскликнула:

— Каким это образом?

— Да половину земли утащил какой-то чудак. Я вот думаю, непогорячился ли я вообще, пригнав самосвалы? Может, этой ночью он утащил бы всюземлю? Как думаешь?

У меня, главное, спрашивает. Наглость какая! Разумеется, яотомстила ему, сказав:

— Фи-и, все думали, что ты нарочно возле забора землинавалил. Мы с Караваевой задумку твою уже похвалили, так стильно…

И с презрением глянув на самосвал, гордо ушла, а на душе,разумеется, кошки так и скребут.

До сих пор.

Нет, тот, кому не дано воровать, никогда искусству этому ине научится. Так дураком и помрет, как мой Роберт.

Ему я, конечно, ничего не сказала. Зачем мужа расстраивать?Пусть чувствует себя человеком, пускай думает, что и он однажды что-то украл.

Без этого чувства, видимо, неуютно жить русскому человеку.Особенно если он рвется вверх по общественной лестнице.

Закончив свой короткий рассказ, я оглянулась: Фрося, Арнольди Евгений сбились в кучку, друг на друга легли и крепко спят. Вот что,оказывается, мне позволило безостановочно говорить ровно час.

— Что вы себе позволяете! Черт возьми! — гаркнула я.

Евгений и Фрося не шелохнулись, а Арнольд подскочил иметнулся к окну.

Я поразилась:

— Куда вы?

— Фу-у, — рассердился он, — как вы меня испугали. А ведьчудесный такой сон я про вас смотрел.

— Какой же? — воодушевляясь, спросила я и кокетливо остаткикостюма поправила.

Арнольд мечтательно сообщил:

— Видел я, Софья Адамовна, всю свою жизнь от рождения и доста восьмидесяти лет. Представляете, сто восемьдесят лет я будто прожил и ниодного дня вас не знал и даже не слышал о вас. Вот оно, счастье какое!

— Мерзавец! Нахал! — воскликнула я и дальше уже выражений неподбирала.

Арнольд, как ни странно, внимательно слушал меня, но потомвдруг насторожился и прошептал:

— Слышите?

Признаться, я ничего не слышала, но выглянула за окно. Таммелькнули какие-то тени.

— Вот оно! Началось! Тамаркина группа захвата! — радостновоскликнула я.

— Тамаркина группа захвата! — радостно воскликнула я, чемразбудила Евгения с Ефросиньей.

Впрочем, они проснулись бы и без меня, потому что раскалилсямой сотовый — атаковали звонки.

Первой позвонила Маруся и завопила:

— Старушка, я прямо вся сейчас упаду! Где ты трахатьсякрасиво так научилась?

— Маруся, это все враки, это монтаж, не меня вам показывали,— попыталась я повернуть подругу лицом к истине.

Но тщетно, Маруся заржала:

— Гы-гы! Да ладно, Старушка, тебе оправдываться. Лучшескажи, как тебе удалось так похудеть? Я прямо вся позавидовала тебе, какоеладное тело!

— Да не мое это тело! — с болью в душе призналась ей я. —Мое еще лучше!

— Да ладно, Старушка, лучше уже не бывает. Мы тут с Ваней кэкрану приклеились. Представляешь, крутят порно с тобой во всех новостях. Мы сВаней даже не спим, решили учиться. Да-а, Старушка, есть чему у тебя поучиться.

Проклиная Якудзу и телевидение, я послала Марусю ко всемчертям и…

И тут же ввязалась в беседу с Розой. Роза тактичней Марусибыла, она всего лишь сказала:

— Сонечка, какой ужас!

Я духом воспряла и ахнула:

— Да, Роза, да, меня опозорили!

Но Роза меня не слушала, она говорила сама:

— Сонечка, какой ужас. Ты так похудела, а я прибавила пятькилограмм. И еще, мы с Пупсом моим прозрели. Вот так живешь себе и живешь, иничего о сексе не знаешь. А рядом с тобой параллельно живут другие миры, и уних все по-другому…

— Иди ты к черту! — гаркнула я и…

И вынуждена была отвечать на звонок Тоси. Тося с завистливойпростотой мне сообщила:

— Мой Тасик и не такое в юности мог.

— Ну у тебя и память, — подивилась я, но продолжить беседу сней не смогла.

Арнольд дернул меня за рукав и прошипел:

— Бой начинается!

За окном полыхнули прожекторы, озарив заброшенный сад.

Все мы в радостном оживлении и надежде приникли к окну. Ямстительно предвкушала:

— Ох и вломят сейчас Тамаркины групповые захватчики подлым“быкам”! Вломят по самой полной программе!

А захватчики и в самом деле настроены были по-деловому. Изрощицы, примыкающей к саду, легко и изящно, один за другим, вылетали темныесилуэты.