Сразу же после жаркого соития Виз обращался ледяным айсбергом. Нет, он не чурался её, не гнал от себя, однако общался с ней ровно так же, как со всеми другими – будь то Лонгаронель, Дэлвир или какая-нибудь Мэйбл. Дайнрис не чувствовала, что значит для него хотя бы чуть больше, чем кто-либо ещё из их отряда.

А интерес к ней просыпался в нём лишь вместе с желанием. Тут он преображался до неузнаваемости. Но потом всё возвращалось на круги своя. И это буквально сводило с ума!

Ну а в последние три дня дварр и вовсе позабыл о её существовании. Теперь его занимала лишь проблема злосчастной музыкальной аппаратуры.

Правда, вчера, когда легли спать, его вновь накрыло желание. Обнял её, начал целовать… и, кажется, был вовсе не прочь заняться сексом прямо в общей спальне. Вот только Дайнрис категорически не разделяла его полного «отсутствия комплексов». Поэтому в итоге Виз утащил её в одну из аудиторий на втором этаже.

Однако они ещё не успели вернуться на чердак, как он опять «отключился», без остатка уйдя в свои мысли. Добредя до кровати в состоянии зомби, завалился на неё и уставился в потолок. Даже спокойной ночи «возлюбленной» не пожелал, не то что не поцеловал на ночь.

Дайнрис забралась в постель, глотая слёзы. Да, наверное, для дварра его поведение было нормальным. Но кто бы только знал, как она устала биться об эту непрошибаемую стену ледяного равнодушия!

— Виз, ты есть пойдёшь или как? — повторила девушка вопрос в третий раз.

— Угу…

И никакого шевеления.

Похоже, не пойдёт. Вздохнув, Дайнрис поднялась с кровати и побрела вниз.

На лестнице Виз неожиданно нагнал её и… стремглав пронёсся мимо. Направился он явно не в столовую – там девушка его не обнаружила.

Зато в дверях столкнулась с друзьями, уже покидавшими столовую. Они бурно обсуждали всё тот же вопрос. Теперь придётся завтракать в одиночестве – просто замечательно! Впрочем, за их столом ещё сидел Ворон, и пришёл он, похоже, лишь несколькими минутами раньше неё.

Взяв на раздаче омлет, кофе и пару бутербродов, Дайнрис села за стол.

— Доброе утро, — поздоровалась она.

Ворон тоже пребывал в задумчивости, однако на её слова отреагировал.

— Доброе, — улыбнулся он в ответ. — Ты чего так поздно?

— Проспала, — солгала Дайнрис, не желая жаловаться, что так и не дождалась возлюбленного.

— Везёт. А мне одна мамаша почти час с утра пораньше мозг выносила, доказывая, что я занизил оценку за работу её сыночку. Хотя, положа руку на сердце, «тройка» в данном случае была, скорее, завышением. Я уж и так чисто за вложенный труд оценку поставил, а сама-то работа совершенно бездарная.

Ох, не на Виза эта мамаша нарвалась, почему-то сразу подумалось Дайнрис. Тот бы в два счёта объяснил ей и про бездарность работы, и про бездарность самого отпрыска. Что-что, а чувство такта дварру присуще не было.

— Сочувствую, — сказала она вслух. — И часто родители звонят вот так, с возмущениями по поводу оценок?

— Бывает.

— Наверное, тебе требуется железное терпение.

— А что поделаешь. Преподавание вообще не самая спокойная работа.

— Влад, скажи, твой музыкальный ящик правда играет такую хорошую музыку, чтобы ради неё столько магов головы ломали? — задала Дайнрис вопрос, формулировка которого вызвала у Ворона невольную улыбку.

— Будь у меня свободное время, я бы непременно к ним присоединился. А что касается музыки – хочешь послушать?

— Хочу. Но разве это не помешает работе магов?

— Нет, мешать им мы, конечно же, не будем. Музыку можно послушать и в моём рабочем кабинете.

Виз в столовой так и не появился, и после завтрака Дайнрис отправилась вместе с Вороном в его кабинет. Надеяться на внимание возлюбленного ей, очевидно, всё равно сегодня не приходилось… как, впрочем, и всегда. Но сегодня-то он уж наверняка опять до самой ночи проторчит в ректорской квартире возле этого несчастного музыкального ящика.

26-2

— Зачем тебе два ящика, играющих одинаковую музыку? — поинтересовалась Дайнрис, пройдя в кабинет. Дома ей уже не раз доводилось слушать музыкальные ящики – правда, сэйноррским шарманкам никакое электричество не требовалось изначально. А музыка, в них заложенная, всегда оказывалась очень примитивной, поэтому девушка совершенно не могла взять в толк смысла приобретать два одинаковых ящика. Но раз Ворон предложил ей послушать музыку, ради которой так стараются маги, а в итоге привёл её к другому ящику – значит, мелодия в них звучит одна и та же.

— Ну, по сути, все подобные «ящики» могут проигрывать одну ту же музыку, — улыбнулся Ворон. — Однако репертуар зависит от твоих собственных предпочтений, а не от производителей аппаратуры.

— Как это? — не поняла Дайнрис.

— Просто ставишь в аппарат нужную тебе запись и включаешь её проигрывание.

Ворон нажал пару кнопок – сразу на двух чёрных ящиках, выполненных в одном стиле, но вовсе не одинаковых. На верхнем загорелся второй красный огонёк, а на нижнем – первый красный огонёк и какие-то голубые надписи. Ворон понажимал ещё кнопки – теперь на узкой длинной коробочке – надписи на нижнем ящике изменились, и наконец заиграла музыка. Однако исходила она не из этих ящиков, а из двух других, вертикальных, гораздо большего размера, стоявших на некотором удалении от первых. Впрочем, в этом Дайнрис разобралась лишь позже, а поначалу ей показалось, что музыкой просто наполнилась вся комната.

Но не успела она поразиться чистоте звучания гитарных переборов, как кто-то запел. Девушка в изумлении завертела головой. Нет, пел точно не Ворон – а кроме них двоих в комнате вовсе никого не было. Выходит, голос тоже воспроизводил «ящик»? Вот такого сэйноррские шарманки точно не могли. Да и звук у них был какой-то неживой, плоский, а тут – полное впечатление, что музыкант находился с ними в одной комнате!

Вообще с местным чудом техники, именуемым «телевизор», Дайнрис познакомилась ещё в резервации. И музыка из него тоже иногда звучала. Но, во-первых, качество звука было далеко не таким, во-вторых, и сама музыка не походила на что-либо вразумительное – какие-то сплошные бум-бум, бум-бум, а в-третьих, сэйноррианка почему-то решила, что звуки исходят именно от изображения на экране и без него звучать не могут. А тут – никакого изображения, а певец словно бы старается специально для неё.

Мелодия оказалась очень завораживающей, а уж пел музыкант просто изумительно, потрясающе красиво! С таким искренним чувством, не повторившись ни в одной ноте… Наверное, ещё никогда Дайнрис не слушала исполнителя с таким наслаждением.

— Да, эта музыка действительно заслуживает стараний наших парней, — заключила она, когда стихли последние звуки. — Можно послушать ещё раз?

— Конечно, — недолго думая, Ворон зациклил композицию на повтор.