Ноги у нее просто-таки подкашивались, пока она шла квысокому крыльцу: то ли от несусветного пиетета перед историческим местом, толи оттого, что двор был усыпан не слишком-то удобным желтым гравием. Есличем-то подобным он был усыпан в то время, когда здесь ходила мадам де Сталь, ейможно только посочувствовать: туфельки-то тогда в моде были шелковые! Авпрочем, не исключено, что Бенджамен Констан носил даму своего сердца на руках,чтобы ножки ее не испытывали никаких неудобств.

Алена поднялась по ступенькам, невольно подбирая подол..,нет, конечно, юбка у нее была выше колен, но тут что-то такое происходило, наэтом крыльце, на этих ступеньках, отчего хотелось подол спереди подобрать, ноодновременно хотелось слушать, как шуршит по ступеням тяжелый, длинный шлейф.

Она едва успела одернуть юбку, открыв дубовую (а то!!!)дверь и войдя в просторный вестибюль с неширокой мраморной лестницей, винтомуходящей вверх, как по этой лестнице сбежал тот самый юноша, которого онавидела в окне. Он оказался не слишком высоким — ростом примерно с Алену, ноплечи у него были широкие, и вообще выглядел он каким-то невероятно надежным.

— Вас зовут Элен? — спросил парень, улыбаясь во весь рот,сияя рыжими глазами и моргая рыжими ресницами. Его белокожая физиономия былаусеяна веснушками.

Симпатичный какой мальчишка!

— Откуда вы знаете? — улыбнулась и Алена.

— Я догадливый, — сообщил он. — Ведь все уже приехали. И яотметил их в списке. А Элен нет. Какой из этого можно было сделать вывод?

— Единственный. Вы и впрямь догадливы! — Почему-то Алене всевремя хотелось смеяться рядом с этим рыжим. — А вас как зовут?

— Мишель Вите. Я сын мадам Вите. Только, умоляю, называйтеменя на «ты». Тем более что раз у вас нет кавалера, вам придется сегоднятанцевать со мной. Как нарочно, на этот урок явились в основном дамы безпартнеров, поэтому все прочие помощники maman уже заняты. Но вы небеспокойтесь, я танцую хорошо!

Последнее слово он произнес с таким нажимом, что Аленапоспешила заверить, что она в этом ничуточки не сомневалась, что хорошегопартнера сразу видно, что она будет счастлива танцевать с Мишелем, вот толькобеда — сама танцует не слишком-то…

— Ничего, — усмехнулся Мишель. — Как говорится, для тангоглавное, чтобы у дамы было настроение и удобные туфельки. Все остальное сделаютмузыка, паркет и партнер.

— Туфельки?.. — растерянно повторила Алена и, опустивголову, поглядела на свои босоножки.

Так… Прошлой ночью на Pont des Arts она не слишком-тообращала внимание на обувь, разве когда каблуки проваливались в щели настила. Впринципе, это были довольно удобные и даже красивые босоножки. Но путешествиепо мокрой траве изрядно испортило их внешний вид. Даже страшно представить, чтов них можно войти в танцевальный зал, встать на паркет…

Боже ж ты мой! Как же это она?! Ведь Алена занималась вшколе танцев в Нижнем, и ей в голову не пришло бы прийти на урок в той жеобуви, в которой она ходила по улице! У нее были полуботиночки на удобномкаблуке и шикарные «золотые» босоножки на длиннющей шпильке… Почему ж она сюда,в шато — в шато! — учиться аргентинскому танго — аргентинскому танго! —заявилась абы в чем? Это вчерашняя милонга с ее вопиющим демократизмомразвратила ее.

Да, она не Золушка, вот уж точно — не Золушка…

Ну и что теперь будет? Ее отправят восвояси? Но уехатьпросто невозможно, танцевать хочется так, что Алена готова делать это босиком!Вот только вряд ли мадам Вите окажется адепткой Айседоры Дункан и пустит в свойзал босоногую клиентку.

— Понятно… — усмехнулся Мишель, критически разглядывая еемокрые и, чего греха таить, не слишком-то чистые босоножки, однако тактично незадав вопроса о машине. — Maman опять забыла предупредить насчет танцевальныхтуфелек?

— Ну да, меня никто не предупреждал… — Алена с надеждойподняла голову.

— Не вас одну. И это повторяется регулярно. Но вы неогорчайтесь. У нас на такой случай кое-что предусмотрено. Пойдемте наверх.

И Мишель споро побежал по исторической мраморной лестнице.Алена последовала за ним.

Хотя часы Алены показывали без четверти два, откуда-то ужедоносилась музыка танго — кажется, это было «Je vous aime».

— Мы опаздываем? — испуганно спросила она.

— Maman пунктуальнее любых часов, — успокоил Мишель. — Онаначнет ровно в два, минута в минуту. Это просто так, настройка для гостей. Такчто мы как раз успеем вас обуть. Входите, входите!

На площадке второго этажа было две двери. Мишель чуть ли невтолкнул Алену в правую, за которой оказалась сравнительно небольшая прихожая сдвумя рогатыми вешалками в углах и очень красивой стойкой для зонтиков междуними. Как вешалки, так и стойки были пусты. Первое впечатление тесноты черезмгновение оказалось обманчивым — стоило только поднять голову. Люстра теряласьиз виду: до потолка было метров пять, не меньше!

Вот это кубатура…

Из прихожей вело еще три двери: две большие и однамаленькая. То есть на самом деле она была не такая уж маленькая: размером снормальную дверь в нормальной сталинке, в какой жила Алена в Нижнем Новгороде,но по сравнению с двумя другими казалась так себе, ничего особенного.

— Там prives, частные помещения, — махнул рукой Мишель навысокие двери. — А здесь у нас магазин.

Он достал из кармана бронзовый ключик невероятной красоты —витой-перевитой, с коронкой наверху и причудливым язычком, сразу видно старину!— и отпер «маленькую» дверь.

Комната оказалась без окон, и пока Мишель не щелкнулвыключателем, там царила кромешная тьма. А когда загорелся свет, Алена увидела,что вся она заставлена старыми кофрами и какими-то коробками. Видимо, выполнялароль кладовки. В дальнем углу стоял высоченный дубовый гардероб с необычайночистым и четким, хоть и несколько облупившимся зеркалом.

Одну стену заслонял невысокий стеллаж, тоже уставленныйкоробками.

Мишель открыл одну из них, и Алена увидела танцевальныетуфли для стандарта. Открыл другую — это были босоножки на высоких каблуках длялатины. Рядом оказалась коробка с черными туфлями с перепонкой,предназначенными для фламенко. Открывая коробки, Мишель поглядывал на Аленухитро, заговорщически.