Когда я снимала платье, на пол с громким стуком выпал накопитель магии. Совсем забыла, что положила его в карман. Нужно спрятать, а то Коперник точно взбесится.

Я засунула колдовскую вещицу в щель между полом и душевой кабиной.

С системой «ведро плюс маленький ковш» я справилась быстрее, чем думала. Среди одежды, принесенной Сильвой, нашлась просторная длинная рубашка, которую я и надела после душа. Прежде чем выйти, я немного помедлила.

Меня тревожил тот факт, что спать нам предстоит в одной кровати. Мы спали рядом в дроне, и там было довольно тесно. Но постель — это что-то очень интимное.

Коперник еще не заснул, он повернул голову, посмотрел на меня, нахмурился. Молча потушил свет.

Я быстро скользнула под одеяло. Нэй отвернулся. Заворочался, зашуршал, глубоко вздохнул.

Все еще злится. Такой напряженный. Нам нужно поговорить. Я случайно коснулась его ноги. Он вздрогнул.

— Прости, — быстро сказала я.

И как отвлечься от того, что рядом лежит горячий, сильный мужчина?

— Давай спать, — раздался холодный ответ.

Я осторожно коснулась его плеча.

— Нэй, — позвала я, — пожалуйста, не сердись на меня. Я буду внимательнее и осторожнее.

— Похвально, — фыркнул он в ответ. — Спи.

— И я буду делать все, что ты скажешь. Я больше не буду доставлять тебе неудобств, постараюсь… — закончить проникновенную речь мне не дали.

Коперник резко развернулся и подмял меня под себя.

— Марта, ты снова меня не слушаешь. Я велел тебе спать.

Он поймал мои руки и удерживал за запястья. Твердые бедра притиснулись к моим, вжимая в матрас.

— Я не сержусь, Марта. Я безумно хочу тебя трахнуть.

Его губы оказались так близко. От кожи шел приятный теплый запах.

— И ты бы знала, каких усилий мне стоит себя сдерживать. Знаешь, когда женщина лежит рядом в постели и говорит: «Я буду делать все, что ты скажешь». Это…

В голосе капитана появились рычащие вибрирующие нотки, отозвавшиеся дрожью в моем теле. От него исходила пьянящая энергия желания.

Значит, тот поцелуй все-таки не был случайностью. Мне не показалось. Торжество разлилось в груди приятным теплом.

— И еще эта рубашка… Ты не могла вытереться? — почти стон.

И это говорит человек, который вышел вообще голым.

— Так что я не злюсь, Марта, — припечатал он.

Сейчас я чувствовала его щеку рядом со своей. Колючая. И сам Коперник жесткий и напряженный.

Он все еще удерживал меня, прижимал своим телом, но не было в нем холодной расчетливости, как в Вороне. Не было странных слов про пророчество. Не было никаких обещаний. Это и хорошо, ведь обещания даются только для того, чтобы их потом нарушить. А вот откровенная сила возбуждала.

Но сила без контроля — ничто, а во мне росла уверенность — отпустит, стоит сказать хоть слово, хоть один звук.

Я пошевелилась, теснее прижимаясь к нему, судорожно вздохнула. Он резко отстранился.

Отпустил, но перед этим неожиданно нежно провел по запястью. Это простое прикосновение заставило меня невольно вздрогнуть, словно его пальцы передавали импульсы.

Он откинул одеяло. В темноте подобрал свою одежду. Сделал шаг к двери, запнулся о край шкуры.

На сегодня благородства достаточно. Даже чересчур. Так ведь и уйдет, даже не узнав мое мнение. Эта мысль вызвала улыбку.

А собственные ощущения не просто подсказывали, они кричали о том, что нужно делать дальше. Нашлись даже вполне рациональные доводы: «Я хочу этого мужчину».

И потом, когда мы спасемся с этой проклятой Цитры, больше не будет такой ночи, не будет этой грани реальности и иллюзии, возможно, не будет этих флюидов, не будет искры, не будет этого напряжения.

Я выскользнула из рубашки, собрала ее в комок и бросила Копернику вслед.

Вместо тысячи слов.

— Какого?..

Я сидела на краю кровати, пальцами ног поглаживая шкуру.

— Марта? — столько удивления в голосе, как будто Коперник не в состоянии поверить в то, что это происходит наяву.

Я потянулась, выгнула спину. Больше никаких сомнений. Никаких слов. У тел своя правда и свой способ договориться.

Больше Нэй не медлил. Поймал. Захватил в плен своих рук, стиснул в крепких, жарких объятиях. Мои руки впились в его плечи: даже не думай сбежать. Его мышцы ответили напряжением: ты не вырвешься, я удержу.

Он погрузил пальцы в мои волосы, потянул, легонько сжимая и слегка массируя затылок. Было в этом что-то собственническое. Помедлив долю секунды, он поцеловал впадинку ключицы, поднялся выше, найдя губы: теперь не отступить.

Одно дыхание на двоих.

Легкая шероховатость его ладони на напряженном соске.

Вздох. Невольно я застонала, закусив губу, выгибаясь к нему навстречу.

Еще. Мне хотелось большего.

Властная рука по-хозяйски сминала грудь.

Еще.

И снова жадный, чуть грубоватый поцелуй наполняет тело сладкой истомой.

Мои пальцы скользят по его ребрам, крепкому прессу. Я в открытую исследую его татуировку, легонько прикусывая кожу.

Нэй отстранился, одной рукой прижал мои запястья. Я дернулась ему навстречу, в тщетной попытке освободиться и обнять.

Нет. Побудь моей.

А вот это был хороший невысказанный приказ, хотелось подчиниться. Отдаться его выполнению со всем пылом и страстью.

Я замерла.

Да.

Малейшее промедление грозило мне страшной мукой, меня охватил самый древний голод. Хотелось насытиться, ощутить наполненность, двигаться в едином ритме, определенном самой природой. Нэй прижался ко мне всем телом, вынуждая развести бедра шире.

Он вздохнул.

Силы космические!

Я вздрогнула.

Так. Не спеши.

С моих губ срывались хриплые стоны. Я потерялась, растаяла под напором.

Нэй не остался в долгу: он ласкал самозабвенно. Вся сдерживаемая страсть воплощалась в каждом движении и искала освобождения.

Жар наших тел сделался нестерпимым.

Мысль о том, что все может закончиться, вызвала протест. Я сильнее обхватила талию мужчины ногами, подстроилась под его движения.

Каждая клеточка наполнилась сладостно-мучительным ожиданием.

Еще немного. Еще.

Контроль остался где-то далеко. По телу пробежала дрожь удовольствия. Нэй поцеловал, заглушая мой крик, крепко прижимая к себе, чтобы сорваться за мной.