Ларкин уже чувствовал себя лучше. Головная боль отступала, ион начал мечтать о кофе со сладкими пончиками и об обеде во «Дворце командора».К тому же неплохо было бы после обеда немного вздремнуть. Но потом он вспомнилоб образцах. Вспомнил о Роуан. И тревожное возбуждение, сопровождаемоенеприятным предчувствием чего-то нехорошего и непредсказуемого, вновь охватилоего.

— Ваш отель находится всего в нескольких кварталах от«Дворца командора», — спокойно сообщил Лайтнер. — Мы отвезем вас тудавечером. Возможно, удастся уговорить Майкла, чтобы он сопроводил вас. Видители, случилось нечто из ряда вон выходящее. Это имеет прямое отношение к семьеРайена. В противном случае он бы сам вас встретил. Скажите, этот мой коллега.Как он себя вел? Вы можете рассказать, что произошло? У вас есть багаж?

— Нет, только маленький чемоданчик. Он был со мной всалоне.

Как большинство хирургов, Ларкин привык вставать довольнорано. В Сан-Франциско он сейчас уже находился бы в своем кабинете. С каждойминутой он чувствовал себя все лучше и лучше.

Они направились к яркому солнечному свету, туда, где застеклянными дверями стояли обыкновенные такси и лимузины. На улице было неслишком холодно. Во всяком случае, такого жгучего мороза, как в Сан-Франциско,не ощущалось. Но если говорить о значительном различии, то здесь был совершеннодругой свет. Его было очень много. И воздух вокруг казался бездыханным. Сущееочарование!

— Ваш коллега представился как Эрик Столов. Он хотелузнать, где находятся образцы, — пояснил Ларкин.

— Да ну? — недовольно проговорил Лайтнер.

Он сделал жест рукой, и к ним подкатил один измногочисленных лимузинов, огромный серый «линкольн» с затемненными окнами. Недожидаясь, пока подойдет водитель, Лайтнер сам открыл дверь.

Ларкин с удовольствием забрался в обитый серым бархатомсалон и вольготно откинулся на спинку сиденья. В нос ему слегка ударилсигаретный дым, въевшийся в обивку, но зато большое внутреннее пространствопозволило комфортно вытянуть ноги. Лайтнер сел с ним рядом, и машина тут жетронулась. Они оказались в царстве полумрака, отделенного от яркого утра иостального мира автомобилей затемненными стеклами окон.

Комфортабельный автомобиль двигался с большой скоростью.

— Что еще сказал вам Эрик? — спросил Лайтнер снарочитым равнодушием, которое тем не менее не обмануло Ларкина.

— Он преградил мне путь, требуя сообщить, где находятсяобразцы. Держался довольно грубо. Грубо и агрессивно. Не могу даже этого вампередать. Мне показалось, что он пытался меня запугать.

— Но вы, полагаю, не удовлетворили еголюбопытство, — убежденным, но мягким тоном осведомился Лайтнер, глядя втемное окно.

Они ехали по скоростной трассе, то и дело перестраиваясь насвободное место в потоке машин. Местность за окном выглядела довольно обыкновенно:приземистые пригородные домики с ярко светящимися вывесками на них, пустыри снекошеной травой, мотели.

— Разумеется, нет. Я ничего ему не сказал, —ответил Ларкин. — Мне его выходка не понравилась. Кажется, я говорил вам,что Роуан Мэйфейр просила меня соблюдать конфиденциальность. Я приехал сюда,потому что вы изъявили желание предоставить мне некоторую информацию. Крометого, меня попросила об этом семья. Я не намерен передавать эти образцы кому быто ни было. Более того, я даже не уверен, что смогу получить их обратно от техлюдей, у которых они находятся в данный момент. Видите ли, Роуан поставила мнеодно условие. Она просила, чтобы образцы были протестированы тайно и вопределенном месте.

— В Институте Кеплингера, — спокойно и вежливопроизнес Лайтнер, как будто прочитал это у Ларкина на лбу. Между тем бесцветныеглаза Эрона оставались совершенно спокойными. — Митчелл Фланаган — гений вобласти генетики. Он работал с Роуан до тех пор, пока она не решила оставитьисследования.

Ларкин ничего не ответил. Машина, казалось, беззвучно париланад трассой. Чем дальше они ехали, тем чаще стояли по обочинам дома и тем болеезапущенными выглядели пустыри.

— Если вы сами все знаете, тогда почему этот парень ваэропорту меня расспрашивал? — поинтересовался Ларкин. — Почему,преградив мне дорогу, он пытался получить ответы на эти вопросы? Кстатисказать, а откуда вам это стало известно? Кто вы? Это мне тоже очень хотелосьбы знать.

Вперившийся в пустоту взгляд Лайтнера выражал грусть иусталость.

— Как я уже сказал вам, сегодня утром в семье произошлонечто чрезвычайное…

— Да. Мне очень жаль это слышать. Уверяю вас, мнекрайне небезразлично все, что происходит в этой семье. Просто ваш приятельздорово вывел меня из себя.

— Знаю, — любезно отозвался Лайтнер. — Ипрекрасно вас понимаю. Конечно, ему не следовало так себя вести. Я позвоню вЛондон и доложу об этом куда следует. Попытаюсь выяснить, в чем дело. Вернееговоря, постараюсь предотвратить подобные инциденты в будущем. — Накакой-то миг в его глазах мелькнула искра раздражения и тотчас смениласьвспышкой недовольства и даже, как показалось Ларкину, страха. Но длилось этовсего лишь мгновение, после которого его лицо вновь озарила доброжелательнаяулыбка. — Обещаю, что позабочусь об этом.

— Благодарю вас, — произнес Ларкин. — Откудавы узнали о Митчелле Фланагане и Институте Кеплингера?

— Можете считать это моей догадкой, — ответилЛайтнер. Сколь ни старался Лайтнер сохранять выражение спокойствия на лице,было вполне очевидно, что он чем-то встревожен, однако его голос выдавал толькоусталость и общее подавленное состояние.

— А что у вас стряслось? Что за чрезвычайныеобстоятельства?

— Я пока не знаю подробностей. Известно мне только то,что Пирс и Райен Мэйфейры были вынуждены поехать сегодня рано утром в Дестин.Поэтому они обратились ко мне с просьбой вас встретить. Судя по всему, что-тослучилось с Гиффорд. Это жена Райена. Но я опять же ни в чем не уверен. Никакихточных сведений у меня в данный момент нет.

— А этот Эрик Столов… Кто он такой? Вы с ним вместеработаете?

— Не совсем. Он был здесь два месяца назад. Он являетсяпредставителем нового поколения Таламаски. Это давняя история. Я выясню, почемуон вел себя подобным образом. Видите ли, в Обители никто не знает, что образцынаходятся в Институте Кеплингера. Но если его молодые члены проявят такое жеусердие и рвение при знакомстве с делом, какое они показали на оперативнойработе, им не составит большого труда это выяснить.

— Какое вы имеете в виду дело?