названием «Проект реконструкции города». Их первая инициатива заключалась в создании мобильной чайной, построенной из дверей и окон, способных открываться и закрываться, а также гигантских раздвигающихся тентов, напоминающих крылья бабочки. Команда устанавливала этот чайный домик по вечерам в понедельник на перекрестке в густонаселенном жилом квартале и приглашала соседей приносить десерты и наслаждаться музыкой.

«Это был своего рода сплав места сбора народа майя и кафе, где можно выпить послеобеденную чашку чая в Оксфорде, в Англии, – говорит он. – Мы говорили, что перекрестки следует приспособить под иные цели. Боже милостивый, в этом городе их 22 тысячи».

Жителям это понравилось, вскоре и другие районы начали приглашать команду обосноваться на их перекрестках. Но тут встали на дыбы городские власти. Марку вспомнились истории, рассказанные отцом, о его борьбе с коррумпированными местными чиновниками. Наконец, когда общественный резонанс стал достаточно громким, мэр и городской совет приняли закон, согласно которому собрания соседей стали законными. Движение Марка ширилось. В следующие четверть века его организация успешно развивалась, включив в свою деятельность «создание среды обитания», начиная от коллективной помощи соседу в строительстве (сопровождаемой едой и выпивкой) вплоть до раскрашивания уродливых перекрестков в сообществах по всему миру.

По его словам, истоком стал именно этот момент бабочки. «Я хочу сказать, что, потеряв работу, можно сидеть и сетовать или рассматривать это как возможность для личного переосмысления. Я вошел в кокон этого мира, безопасное и священное убежище, и меня охватило желание преобразиться. Я не стремлюсь тут ни к какой мистике, но и не закрываюсь от мысли, что внутри меня живет бабочка или что-то в этом роде. Я вернулся в первородное состояние, стал уязвимым и возродился с крыльями».

Утраченное искусство потери себя

Неряшливая середина – это прежде всего то, что происходит, когда мы находимся в промежуточном состоянии. Она подразумевает сложную алхимию отказа от старых путей и экспериментов с новыми, выхода за рамки прошлого и попыток определения того, что грядет. На языке бабочек – это кокон; на языке героев – это утрата пути.

Прежде чем мы коснемся вопроса о том, как люди находят выход из безвыходного положения, даже если иногда и пользуются предоставляемыми им преимуществами, стоит сделать паузу и вспомнить, что утрата пути – это неизбежная часть процесса. И так было с незапамятных времен.

Большинство ведущих религий придерживаются идеи, что важные человеческие достижения включают периоды разобщенности и дезориентации. Индусы называют эту фазу блужданием в лесу; Авраамические религии уподобляют ее скитанию в пустыне. Авраам уходит в неизвестность; Моисей ведет израильтян в пустыню; израильтян ссылают в Вавилон; Иона исчезает в брюхе кита; Иисус уходит в пустыню; Павел предпринимает путешествие в Дамаск; Мухаммед уединяется на вершине горы.

Древние мифы содержат тот же мотив: Эдип отправляется в неизведанное, так же как и Геракл, Ясон, Персей, Ахилл и Одиссей. То же самое происходит позднее с Бенедиктом, Антонием, Буддой, Макиавелли и Данте. Классические сказки имеют схожую тему: Красная Шапочка врывается в полумрак ужаса, как Джек и Джилл, Белоснежка, Спящая красавица и Джек на своем бобовом стебле. Джозеф Кэмпбелл (Джозеф Джон Кэмпбелл – американский исследователь мифологии, автор трудов по сравнительной мифологии и религиоведению. – Прим. пер.) назвал этот этап путешествия героя переходом через порог, когда герой покидает привычный мир и отправляется в грандиозное приключение.

Подобное определение, возможно, делает этот шаг более романтичным, чем он есть на самом деле. Маргарет Этвуд, на мой взгляд, лучше всех уловила ощущение дезориентации, написав: «Когда вы в центре повествования, это вовсе не история, а всего лишь замешательство; темный рев, слепота, осколки разбитого стекла и обломки дерева; как дом в эпицентре урагана, или корабль, затертый айсбергами, или лодка, несущаяся по порогам, и никто из находящихся на борту не в силах ее остановить».

Вот каково это – быть потерянным!

И хотя это небольшое утешение, пока вы через это проходите, это то, что вы, предположительно, чувствуете. Как сказал Андре Жид: «Невозможно открыть для себя новые земли, не согласившись на долгое время потерять из виду берег». Из своих разговоров я узнал парадоксальную вещь: очень многие люди узнают и даже приветствуют это ощущение гнетущей тоски. Достижение дна на языке зависимости. Потому что дно означает, что больше некуда идти, кроме как вверх. Дж. К. Роулинг рассказала о подобном моменте. Когда через семь лет после окончания университета она оказалась разведенной безработной одинокой матерью, «настолько бедной, насколько это возможно в современной Британии, не будучи бездомной», и «по всем обычным меркам самой большой неудачницей», которую она знала, подножье скалы «стало прочным фундаментом», на котором она «перестроила свою жизнь».

Бруно Беттельхейм назвал свою книгу о скрытой ценности сказок The Uses of Enchantment (О пользе волшебства. ИОИ, 2020). Может быть, пора подумать о прямо обратном – о пользе избавления от волшебных чар. Этому есть множество духовных доказательств. «Был мертв и чудом стал живой», – гласит самый известный гимн всех времен «О, благодать» («О, благодать», Amazing Grace – христианский гимн, написанный английским поэтом и священнослужителем Джоном Ньютоном (1725–1807). – Прим. пер.). Это подтверждается и многочисленными психологическими исследованиями: уже десятки лет ученые наблюдают, что люди, переживающие кризисы идентичности и умудряющиеся их разрешить, превосходят других в достижениях, способности устанавливать близкие отношения и приспособляемости.

Но самое лучшее подтверждение всего этого можно найти в самих этих сказках. Волк неизменно проявляет лучшее в герое. Без волка все это простая прогулка по лесу.

Вот несколько примеров того, как люди воспринимают смысловой вакуум, возникающий в эпицентре жизненной трансформации:

• Джина Бьянкини рассказала, что до сих пор точно помнит, чем она занималась после увольнения с должности генерального директора компании из Кремниевой долины: «То, что я делала той ночью и, по сути, в течение нескольких недель после нее, – это пила красное вино и ела картошку фри. На самом деле, картошка фри была для меня важнее красного вина. Я просто очень хотела есть картошку фри, особенно с друзьями».

• Анна Криштал обнаружила, что после переезда домой из Израиля, чтобы побыть со своей немощной мамой, ей пришлось признать, что она топчется на месте и не знает, что делать дальше. «Я думаю, что вся эта жизнь с запойным просмотром телесериалов, валянием в кровати в штанах для йоги с ногами, торчащими из-под одеяла, и ноутбуком на животе, уходом в себя, запойным просмотром телесериала “Парки и зоны отдыха” наконец меня достала. Я помню, как подумала: “Это абсурд. Если бы сейчас сюда вошел пещерный человек, он бы даже не принял меня за человека. Типа, вот я, черт возьми, здесь могу потратить еще месяца три в надежде на перемены, или мне самой