том, что ему всегда следует заниматься чем-то конструктивным, когда он ушел на пенсию после четырех десятилетий работы врачом. Эллен Шафер пришлось перестать носить сексуальную одежду после того, как, вернувшись в Северную Дакоту из Миннеаполиса, она услышала от коллеги, что ей нежелательно больше демонстрировать такое декольте на работе. Карен Петерсон-Маттинга перестала пытаться сделать всех вокруг счастливыми после года, проведенного у постели своего раненого мужа. «У меня больше нет времени. Моя жизнь слишком дорога, и я хочу, чтобы все мое священное пространство оставалось только моим».

Следующим по величине блоком было избавление от эмоций.

Мэри-Дениз Робертс была настолько травмирована историей сексуального насилия в детстве, что изо всех сил пыталась преодолеть страх, что мужчина, с которым она встречалась, способен в любой момент на нее напасть. Эрик Хейни приложил сознательные усилия, чтобы отказаться от своей потребности в дисциплине, упорядоченности и контроле после того, как отказался от военной карьеры и оставил свой бизнес по обеспечению безопасности, чтобы стать писателем. Тиффани Граймс пришлось смириться с потерей своего влечения к телу жены после того, как Дейд превратился в мужчину. Лоретте Пархэм нравилось быть бабушкой, но когда ей пришлось воспитывать внуков, она должна была отказаться от того, чтобы просто их баловать, и вместо этого она стала сторонником более строгой дисциплины.

Многие люди говорили об отказе от определенных аспектов своего образа жизни.

Коко Папи пришлось отказаться от бесцельных прогулок, когда она переехала из Бруклина обратно в свой родной город Саванну. Эмбер Александер должна была воздерживаться от романтических ужинов с мужем после того, как у ее сына обнаружили опухоль мозга. Энн Рамер в течение многих лет жертвовала встречами с друзьями, пока ухаживала за двумя своими детьми, страдающими множественными формами рака. Ли Минц была вынуждена бросить привычку заходить в дом и немедленно открывать холодильник, когда она, наконец, решила сбросить лишние 60 фунтов. И один из самых замечательных случаев, о котором я слышал: Рэнди Райли после завершения трансплантации печени была вынуждена отказаться от мысли о том, что она знает свое собственное тело, потому что внезапно ей захотелось гуакамоле (Гуакамоле – популярный мексиканский соус. – Прим. пер.), чего за ней никогда не водилось в прошлом, начала любить спагетти, которые никогда не ела раньше, и у нее на лобке выросли светлые волосы, хотя до этого всегда были темные. «Я знаю, что сообщаю слишком много интимных подробностей, – сказала она, – но ко всему этому нужно было привыкнуть!»

Некоторые люди утверждали, что им пришлось пожертвовать определенными убеждениями.

Лестер Джонсон перестал праздновать Рождество и есть ветчину после того, как принял ислам. Дженни Винн пришлось прекратить быть ведомой, когда она стала старшим пастором своей церкви. Кейт Хог, пережив торнадо, была вынуждена отказаться от своей веры в то, что Бог решит все ее проблемы, и начала видеть Бога как присутствующего и полагающегося на людей как на свои руки. После того как Джанель Ханчетт избавилась от алкогольной зависимости, она «перестала входить в каждую ситуацию, спрашивая себя, что я могу от нее получить, и начала думать, что я могу дать другим». Джон Остин, четверть века отслуживший в правоохранительных органах, должен был привыкнуть к тому, что у него больше нет оружия и что он играет по тем же правилам, что и гражданские лица. «Что? Теперь я должен стоять в очереди, чтобы зарегистрироваться на свой рейс? Теперь мне нужно останавливаться на светофоре? Теперь я должен уговаривать людей меня слушать? Раньше я мог их к этому принуждать».

И наконец, многие люди были вынуждены так или иначе пересмотреть свое отношение к деньгам.

Джеффри Спарру пришлось отказаться от регулярной зарплаты, когда он оставил семейный текстильный бизнес, чтобы основать некоммерческую организацию по вопросам психического здоровья. Чтобы уйти с корпоративной работы и начать собственное дело, Гене Зак отринула свою ребяческую потребность доказывать матери, что она успешна. Вивьен Мин была вынуждена отказаться от статуса (и дохода) своей должности в Стэнфорде после того, как ее уволили во время перехода от мужчины к женщине. Мелани Краузе пришлось отказаться от посещения своего любимого китайского ресторана, просмотра фильмов или любых других вечеринок после того, как они с мужем вложили все свои сбережения в открытие винодельни в Бойсе. «Было действительно досадно и трудно говорить: “Хорошо, сегодня вечер пятницы. Что же нам делать? Нда, у нас нет денег, может, мы просто останемся дома и займемся сексом?” Я не уверена, что вам стоит это записывать, но именно так все и было на самом деле!»

Как и многие другие аспекты жизненных трансформаций, процесс избавления от прошлого – это, по сути, акт корректировки вашей личной истории. Это повествовательное событие. Оно включает в себя закрытие определенных глав вашей жизненной истории, чтобы открыть новую. Эта новая глава, как это часто бывает, построена вокруг одной из самых захватывающих вещей, о которых я только слышал: периода головокружительного творчества.

Глава 10

Создайте ее

Попробуйте что-то новое

Многие жизненные трансформации могут показаться изнурительными. Все это принятие неопределенной ситуации, ритуализация смены своего статуса, избавление от старых побуждений. Но где-то по пути происходит нечто неожиданное: процесс становится затейливым, творческим и даже жизнеутверждающим. Вы экспериментируете со свежим увлечением; возвращаетесь к давно забытому интересу; начинаете пересматривать свою историю.

Вы пробуете. Что-то. Все что угодно. Да так, как казалось невозможным даже несколькими днями ранее.

И в соответствии с закономерностью, которую я никак не ожидал обнаружить, значительное количество людей описали, что в этот безотрадный момент – на дне серьезнейшего жизненного сдвига – они обращаются к творчеству. И не просто к творчеству в абстрактном смысле свежего подхода к знакомой проблеме, но и в реальном смысле, как создания чего-то нового. Они начинают танцевать, готовить, петь, рисовать; пишут стихи, письма, благодарственные послания, записи в дневнике; они собирают банджо, тапочки, мячи для жонглирования, садовые ножницы.

Во времена величайшего хаоса их ответ – созидание.

«Что мне действительно нравилось, так это взрывы краски на холсте»

Закари Херрик был недоношенным ребенком афроамериканских наркоманов из Канзас-Сити. Его усыновили белые родители, у которых было еще двое чернокожих детей. «Даже в 80-е годы люди смотрели на нас в бассейне, белую пару с кучкой черных детей, и спрашивали: “Почему?”». Его обзывали «обезьяньей рожей»; кто-то написал слово «НИГГЕР» на машине его сестры.

С самого рождения Зак испытывал трудности с обучением, поэтому школа казалась ему скучной и непривлекательной. Он занимался спортом, подрабатывал, был популярным, но оценки никогда не являлись его сильной стороной. «Мои родители всегда настаивали на