• Боб Холл вернулся домой в Небраску в возрасте за 50 после того, как его работа над комиксом «Бэтмен» была завершена, брак рухнул и он узнал, что его усыновили. Это было как столкновение трех автомобилей, полностью выбившее его из колеи. «У меня не было истории, – рассказывает он. – Мне казалось, что меня не существует. Как будто “Титаник” внезапно резко накренился на один борт. Все пришло в движение, но я не знал, к чему это меня приведет».

• Брэд Корроди был морально опустошен после того, как сначала его обошли с партнерством в компании Booz Allen, а затем он вернулся на многообещающую работу в стартапе, который тоже оказался неудачным. Он окрестил свой опыт «пребыванием в комнате тишины». «Комната тишины – это когда вы сидите в гостевой спальне, никто не звонит и вам интересно, достанет ли у вас смелости, убежденности и мотивации, чтобы вновь обратиться к списку потенциальных инвесторов и просто начать снимать трубку, совершить очередные четыре звонка, вести светскую беседу с секретаршами, прислушиваясь к тем же неубедительным оправданиям, почему кто-то не может с вами поговорить или не перезвонил вам на прошлой неделе. Каждый раз, когда ты оказываешься в одной из таких ситуаций, в комнате снова становится тихо, и ты не веришь, что можешь продолжать».

• Деб Копакен, на протяжении четырех лет сидевшая в «волчьей яме» личных и профессиональных кризисов и проблем со здоровьем наконец решила, что единственный способ отреагировать – это стать хозяином пожара. «Я называю это годами хаоса. Я смотрю на эти годы смятения чувств и перемен как на самые болезненные в моей жизни: “Боже мой, неужели я доживу до завтра? “ – но также и как на самые прекрасные. Я думаю, мы все ужасно боимся отсутствия порядка, отсутствия заботы, отсутствия любви, отсутствия всего, что нам понятно. Я не говорю, что у меня не бывает мрачных периодов. Я хочу сказать, что, когда это со мной происходит, я способна признать: сейчас я переживаю мрачный период. Я прохожу через него, сидя некоторое время на задворках своих чувств, затем я из него выхожу, и вот я снова в порядке».

Три тропинки через лес

Общей чертой этих рассказов является то, что люди описывают свою неряшливую середину такими фразами, как мрачный период, годы хаоса, скитаний, блуждания. Присутствует ощущение бесцельности, слепоты, бродяжничества, странничества. Нас выносит за пределы нормальной жизни. Мы превращаемся в изгнанников, беженцев от повседневной жизни всех тех, кто нас окружает.

Так как же мы реагируем? Мы устанавливаем собственные границы. Мы вырабатываем новые привычки. Мы придумываем необычные способы структурировать наше в данный момент совершенно аморфное время.

Я не особо интересовался тем, как мы организуем свое время в период трансформаций, пока не встретил Иду Бенедетто. Ида выросла в Гудзон Вэлли, штат Нью-Йорк, и целыми днями была в основном предоставлена самой себе. «Когда я вспоминаю свое детство, в голове всплывают все эти моменты, когда я просто хожу и наблюдаю, обычно в одиночку, и нахожу в этом большую радость».

Она также ходила в католические школы для девочек, что пробудило в ней желание держаться подальше от греховных поступков. «Хотя я и любила бродить в одиночестве, существовал уровень опасности, которому я никогда не хотела подвергаться. Я не экспериментировала с наркотиками, никогда не занималась случайным сексом».

Ида металась между учебой в колледже и путешествиями, пока друг не порекомендовал ей изучать игровой дизайн. «Я прошла курс и подумала: “Эй, чем же я занималась всю свою жизнь?”»

После окончания учебы Ида и ее парень начали организовывать «приключения с нарушением границ» по Нью-Йорку. Сюда входили фотосафари на закрывшемся сахарном заводе, концерт на заброшенной смотровой площадке и подпольный ресторан в водонапорной башне. Их знаковое событие произошло после того, как пара остановилась на одном из курортов в Поконосе (Поконос был одним из лучших мест для медового месяца в Америке в течение нескольких поколений. – Прим. пер.). «Мы приехали и поняли, что он заброшен, – рассказывает она. – Мы вошли внутрь. Там были все эти коттеджи, бассейн в форме свадебного колокольчика, так что казалось, вот-вот появятся призраки молодоженов из прошлого».

Они пригласили гостей на секретное приключение. «Мы не сказали им, куда направляемся; мы не сказали им, что делать по приезде. Более половины пар занимались сексом».

Компания росла; начали поступать комиссионные сборы; Ида и ее парень были нацелены на нечто грандиозное. Но лежавшие в основе этого романтические отношения начали ослабевать. Ее парень начал заглядываться на других женщин, Ида стала излишне требовательной и недоверчивой, и вскоре партнерство развалилось. «Думаю, у нас были одни из тех бурных уродливых отношений, которые приводят к блестящей творческой работе».

Ида была в полном отчаянии. Однако ее реакция очень поучительна. Она обратилась к тому, что знала лучше всего, – игровому дизайну и его положениям о том, как создавать структурированную игру. В частности, Ида стала ходить на вечеринки, общественные собрания, где одинокие люди и пары собираются вместе, чтобы поиграть. Она начала употреблять аяуаску – галлюциногенный препарат, сделанный из амазонской лозы, которую участники принимали в контролируемых условиях. Она ходила в экспедиции по пустыне.

Ида написала магистерскую диссертацию на тему этих опасных видов деятельности под названием «Паттерны преображения: проектирование секса, смерти и выживания в XXI веке». Затем она с успехом применила свой интерес к разработке групповых мероприятий для корпораций. Вот ее главный вывод: «Когда ваша жизнь рушится, вам нужны якоря. Если вы подходите к преображению с помощью специально подготовленных переживаний, трансформация будет более успешной».

Мой разговор с Идой и другими геймерами преподал мне ценный урок о необходимости структуры – того, что геймеры называют подготовленными переживаниями, – в жизненных переходах. Есть три основных типа игр. Первый – песочница. Это игры со строгими границами и радикальной свободой внутри. Примеры включают Minecraft, Farmville и более исследовательскую версию Fortnite. Второй – квест. Это игры, целью которых является достижение определенной цели и получение конкретной награды. Примеры включают покемонов, World of Warcraft и охоту за предметами. Третий вид – циклические. Это игры с серией циклов, цель которых – каждый раз добиваться лучших результатов. Примеры включают Mario Bros., Candy Crush и Pacman.

Эти разновидности с их разными подходами к заведенному порядку, риску и вознаграждению показались мне идеальной аналогией того, как люди организуют свою жизнь в периоды нестабильности. Поэтому я добавил к своим интервью вопрос: «Как вы структурировали свое время во время трансформации?»

Конечно, возникла похожая картина. Некоторые люди тяготеют к исследовательскому подходу, напоминающему песочницу: они ведут беспорядочную половую жизнь, экспериментируют с наркотиками, подправляют свою внешность, ремонтируют жилища. Другие выбирают более линейный, напоминающий странствие