Что объединяло моего отца и Давида? Как минимум, умение творить беспредел. Не так, как это делал дядя в Волгограде. Басмановы все делали тихо и без шума.

Поэтому также тихо и без шума они увезли Диану в Москву. Забрали из рук Эмина. За все время, что я возился с сестрой и Полиной, Давид вывез Диану из Волгограда и успешно вернулся с ней в Москву.

Удивительно, но с примерно одинаковыми схемами в этой войне у каждого ее участника были свои цели.

У Давида — сделать Диану своей женой и получить приличный кусок власти от южного города.

У Эмина — вернуть Диану. И тоже заиметь власть. Даже он, искренне безумный по Диане, от власти не откажется. Вцепится и будет выгрызать ее своими зубами.

А у меня роль была не столь большая. Как старший брат, я получил уже достаточно много. Мне важно не растерять.

А еще важнее вернуть доверие Полины.

Поэтому в моих интересах помочь Эмину. В моих интересах пойти… против семьи. А в интересах Эмина эту помощь принять.

И поэтому спустя несколько гудков он поднимает трубку.

— Эмин слушает.

Бросаю взгляд в зеркало заднего вида и начинаю говорить. Говорить быстро, лишая собеседника права на голос.

Шах обязан меня выслушать. Он меня выслушает. И даже пустит в Волгоград, в часе езды от которого я нахожусь.

— Здравствуй, Эмин. Это Рустам. Я сейчас в тридцати километрах от Волгограда. Мчусь мимо какой-то деревни.

— Ты самоубийца, Басманов? Назови координаты, и я тут же приеду тебя шлепнуть! — негодовал Эмин.

— С радостью назову. Но сперва попрошу разрешение на въезд. Пришло время поговорить, Эмин, — усмехнулся я.

Наступило молчание. Тяжелое. Недолгое.

— Думаешь, нам есть о чем говорить?

— Есть. Так что, впустишь меня? Я еду один. У меня в запасе час времени на обрисовку интересного предложения.

Давай, Эмин.

Соглашайся.

Остальное не телефонный разговор. Впусти меня в город.

— Правила твои. Место назначишь ты. Диана нужна тебе?! — нетерпеливо сжимаю руль.

— Вышлю координаты. Если приедешь не один, завалю наповал, — угроза на том конце не давала права сомневаться.

Бросаю телефон на сидение. Прищуриваюсь. Ехать по темноте из соседнего города было хреново тяжело. Хорошо, что машину арендовал быстро и с комфортом. На ней еще обратно добираться, чтобы утром как штык быть в Москве.

Чтобы ни у кого подозрения не вызвать. Ни у Полины, ни, тем более, у отца.

Едва не залипая, я въехал в Волгоград. Красоты рассматривать времени не осталось, хотя я всегда любил этот город. И часто я бывал в гостях у дядюшки. Совсем маленькими мы даже дружили с Эмином.

Тогда не было женщин и жажды наживы.

Делить было нечего.

— Были же времена, черт возьми, — усмехаюсь в темноту.

Теперь мы по разные стороны баррикад. Нас развела братская война.

И я в этой войне иду на предательство ради женщины.

Ради Полины и нашего ребенка… И ради Карины тоже, черт возьми. Как ни крути, эта чертовка по-прежнему остается моей сестрой.

Незаметно быстро я приехал в назначенное Эмином место. Это был заброшенный поселок где-то рядом с лесом… Справа стоял такой же брошенный дом.

Что это, Эмин? Припугнуть хочешь? Так не из пугливых мы.

А едва я заглушился, как издалека увидел подкрадывающуюся тачку. Приехал, значит.

Если все пройдет гладко, я должен успеть вернуться до аэропорта. Мчать придется шустро.

— Хоть убейся, но на утро ты должен быть в Москве, — бормочу себе, как мантру.

Эмин приехал один. Он тут же выбирается из машины и на ходу поправляет пушку. Делаю то же самое.

Эмин оглядывает территорию. Я уже осмотрел. Это умное решение.

— Здравствуй, Эмин, — киваю вежливо.

Так близко мы виделись только в детстве.

Когда не было проблем и дележки. Когда не было женщин.

Оба изменились. Возмужали. Почерствели сухари.

— И тебе мой низкий поклон, Рустам. Только, уж извини, кланяться я не буду. Давай к делу. И проваливай обратно.

Сжимаю челюсти от его беспардонности. Мало того, что помочь приехал… еще и упрашивать пришлось.

Ты оборзел, Эмин.

— Я тоже не в настроении. Я тоже зол. Твой мерзопакостный братец увез мою жену, — добавляет он, замечая мой настрой.

Да, увез.

И я был на его стороне. Пока не узнал, как на самом деле дела обстоят.

— Я знаю вашу историю. С недавних пор. Ты Диану ценой жизни охранял, а для моего брата она всего лишь каприз. Нервы сдают, понимаю. Но ты повежливее будь. Все мы братья, как никак.

— Я рад, что ты осознаешь предел моего терпения. Ведь, кажется, и у тебя своя девочка есть?

Сука! Обстановка накалилась вмиг.

А ты изменился, Эмин.

Оборзел, обнаглел… как и твой папаша.

Раз о моей девочке посмел заговорить.

Границы размылись от власти, да?

— Полина зовут. Ковалева. Так вот, братец… я ведь ради своей принципы перетопчу. И до твоей доберусь, — ухмыльнулся Эмин.

Я дернулся. Непроизвольно.

А он в ответ — схватился за кобуру.

И кажется, что исход вечера очевиден.

Либо я, либо он.

Только я нихрена не за этим приехал. Хотя так хочется по морде ему дать… Охренел он, а отступаю я.

Я не замечаю, как кулак летит в свою же тачку. Арендованную… твою мать! Штраф оформлять, это минус полчаса времени. Я пролетаю по всем фронтам.

Еще и разговор с этим хозяином города не клеится.

Два барана на мосту встретились. Какие здесь разговоры?

Сука!

— Уже границ не видишь, Эмин? Открыто угрожаешь? Так я спрячу. Хрен ты ее найдешь, — процедил я.

А ты изменился, Эмин. И приемным уже не кажешься. Копия Анархиста, мать его!

Нельзя нам видеться. Табу. Убьемся в кровь, но нихрена не поговорим.

— Ничего. Я свою тоже прятал, — ухмыляется он, — говори, зачем приехал. У меня мало времени.

Подбираюсь, пряча свои эмоции. И без того соперник много увидел. За такое убивают, а мне тебя живым оставить надо.

— Я тебе не союзник, Эмин. Но я дам тебе расклад. Козырь в руку положу. Захочешь Диану вернуть — примешь. Но никто не должен об этом знать. Никто, понял?!

Я, блядь, нервничаю. Невыносимо.

Поганое чувство предательства одолевает меня. И я ничего не могу с этим поделать.