«Ты обнаглел!», — хотела я выкрикнуть прямо ему в лицо.

Но на этом Рустам захлопывает передо мной дверь, оставляя меня внутри своей обители.

И закрывает меня снаружи.

Закрывает! Снаружи!

Да ты бессмертный, Басманов!

Я едва не лопнула от негодования. Бросившись к окну, увидела, как они с отцом садятся в машину и собираются уезжать с Тверской. Машина навороченная. Транспорт Басманова-старшего априори должен быть лучше. Это мантра.

Вот нелюди!

Я не позволю тебе так со мной обращаться. И в двери стучать не стану, и плакать не буду, Басманов!

У меня сессия. Экзамен надо проставить. Умру, но проставлю. Зря я что ли за автомат воевала с самой Вороновой?! Помню, как Миша меня заставил идти на ее контрольный модуль, хотя сам в тот день не сдал.

Кстати, о Мише…

Хватаю телефон, едва машина Эльдара скрылась из виду, и набираю заветный номер.

— Полька… ты еще жива?

Голос Миши кажется чересчур радостным, но я не обращаю на это никакого внимания.

— Жива, жива… — вздыхаю тяжело, — Миша, мне нужна твоя помощь… Как у тебя с высотой дела обстоят?

Обрисовываю Мише ситуацию, и он обещает помочь. Я не сомневалась.

Остается дело тридцати минут. Ровно через это время в окно всея Басманова Рустама Эльдаровича раздается стук.

Вылетаю на кухню радостная. Подхватываю сумку и распахиваю окно.

— Полька, чья эта квартира?! — кричит Миша, держась за поручень подъемного крана.

Машу рукой:

— Потом объясню! Хватай меня, Миша!

Мне страшно, но я смеюсь. Хватаюсь за люльку под ободряющий голос Миши:

— Давай, маленькая! Ты сможешь!

Люлька очень близко и расположена весьма удобно. Никаких шансов сделать неверный шаг, Миша на подхвате. Вниз только смотреть не нужно, даже с высокого этажа я вижу огромный кран, который сверху казался не таким уж и огромным.

Я знала, что Миша договорится. Что он сможет это сделать.

Под любопытные взгляды соседей я перебралась в люльку.

— Прикрой, пожалуйста, окно, — прошу я, оказавшись рядом с Мишей.

Он кивает и дает знак крановщику. Мы сближаемся с землей и в течение десяти минут оказываемся в машине друга.

— Мчим на экзамен?

— Да-а! — радостно смеюсь я.

И даже на время забываю обо всех проблемах…

И о расплате не думаю. О разъяренном Басманове думать вообще страшно…

Но где наша не пропадала?

* * *

— Я сдал! Я сдал, Полька!

Я тоже проставила автомат у Вороновой и еще нескольких преподавателей. Самой сдать придется лишь один экзамен, для остальных я потрудилась на протяжении всего семестра. Сейчас автоматы были как нельзя кстати.

Я улыбнулась, а в следующий миг взвизгнула. Миша подхватил меня на руки.

— Отпусти! Отпусти, Миша! — закричала я, ударяя его по плечам.

Ненормальный. Безбашенный какой-то он стал…

Меня опустили на землю тотчас же. Осторожно выдыхаю, непроизвольно прикладывая руки к животу. Всего на секунду — даже не думая…

А Миша жест уловил. Тут же.

Материнский жест.

— Ты беременна?

Испуганно вскидываю взгляд. На подсознании чувствую, что никто не должен об этом знать.

Никто. Даже Миша. Да и странный он в последнее время. О том, завязал ли он, спрашивать я не решаюсь. Боюсь знать наверняка, что друг стал полностью зависимым от этой дряни.

— Что? Глупости не говори, — отмахиваюсь я.

Миша пожимает плечами и напоминает мне о том, что я должна ему встречу. Медленным шагом мы идем по аллейке. Солнце бьет в глаза, на улице тепло, лето… Мы приходим в кафе и заказываем по чашке чая.

И молчим как-то неуклюже.

Видеться мы стали однозначно реже.

— Ты мне раньше нравилась сильно, Полин. Жаль, что ты не замечала, — вдруг признается Миша.

И неуклюжее молчание затягивается до предела. Что сказать — не знаю… но сказать надо. Правду.

— Я всегда видела в тебе только друга…

— Я знаю.

— Я не давала надежд. У нас ничего не могло получиться, Миша.

— Давай, добивай… — горько усмехается он.

Опускаю взгляд. Приносят чай, выпечку.

— У тебя все хорошо? Ты ведь отказался? Отказался от…

«От наркотиков», — хочется сказать мне.

— Нет, — пожимает плечами, усмехаясь, — перешел на более легкие.

— Миша… — выдыхаю я, — это все так говорят! Более легкие… а на деле потом заживо убьют!

— Тс-с… тихо, не кричи ты так. Поль, я у тебя спросить хотел. У тебя ведь брат бизнесмен был… у вас с деньгами не туго? Мне не хватает немного… но я завяжу, Поль. Последнюю надо мне. Последний раз, обещаю.

Я отказываюсь в это верить. Качаю головой, откидываюсь головой на кресло. Красота кафе и летней погоды притупляется.

— Миша, бизнес моего брата погорел. Нет больше бизнеса. Я не смогу дать тебе денег. Я прошу тебя… остановись!

Я смотрю в его глаза и понимаю, что он не остановится.

Ему не будет лучше.

А в следующую секунду он говорит, что на днях его отец скончался. Миша пытался бросить, но это горе вновь выбило его из колеи.

А я так рассчитывала, что хотя бы его отец сумеет вправить мозги Мише.

— Так ты беременна, Полин? Чья эта квартира была? Поговаривают, что ты с Басмановым встречаться начала…

Я отвечаю Мише по минимуму. Отрешенно и уклончиво. Все не могу придумать, как я могу помочь Мише.

Когда я спасу брата, я попробую обратиться к Рустаму за помощью вновь. Снова склонюсь перед ним, чтобы устроить Мишу в реабилитационный центр.

Правда, не знаю, как отреагирует Рустам… но надеюсь на лучшее.

— Я не беременна. Довольно вопросов. Миша, мне пора, — поднимаюсь я немного резко.

— Стой, Полина! Ты знаешь, что твой Басманов приходил ко мне?

Что? Вопросительно смотрю на Мишу и сажусь обратно.

— Он называл тебя женой своей и велел не трогать тебя. И мягко намекнул, что в следующий раз будет намекать уже трупу.

Я прищуриваюсь, недоверчиво смотря на Мишу.

— Поль. Если ты не хочешь, чтобы эта новость попала в СМИ, то, может, ты займешь денег у своего Басманова?

— Что, прости? — задыхаюсь я, не веря во все это.

Это угроза? Шантаж? И от кого?! От моего друга… видно, бывшего друга.