— Все равно суть считается, — отчасти смущенно проворчал ящер.

— Ну конечно, полностью, — кивая, великодушно согласился Билл.

— То есть мы отключаем Дантракса, — подытожила Летти, словно вычеркивая пункт из воображаемого списка.

— Именно. Притом не нужно приканчивать дракона и разъярять Консорциум еще сильнее.

Чуда подумала, что это уж слишком оптимистично. С другой стороны, ей достанется еще один бесчувственный дракон для близкого изучения. На этот раз живой.

Вопреки всем сомнениям она ощутила прилив энтузиазма.

— Но как мы засунем в него зелье? — спросила Чуда.

— Сейчас. Потерпите меня еще немного, — продолжил Билл. — Итак, Дантракс, как и Мантракс…

— Погоди-ка, — прервал Балур. — М-антракс и Д-антракс. Это суть и в самом деле честно их имена? Откуда они имеют взяться?

— Это честно их имена. Откуда они — не имею понятия. Меня заботит только возможность ограбить драконов, а не то, откуда и почему у них такие имена, — ответил Билл, пожав плечами.

«И очень жаль», — отметила про себя Чуда.

— В общем, возвращаясь к нашим баранам, я хотел сказать, что Дантракс любит летать по окрестностям и наблюдать за своими владениями.

— То есть мы суть плывем на остров, пока он летает, и крадем золото? — предположил Балур.

— Нет. Не складывается по времени, — не моргнув глазом срезал Билл. — Мы теперь знаем, сколько его нужно, чтобы загрузить повозку золотом.

Чуда знала. Шесть замечательнейших часов, чтобы исследовать великолепного мертвого Мантракса. А может, на этот раз будет дольше? Если уж Дантракс живет один, сколько нужно дней, чтобы стражу встревожила его странная голодовка? Если Дантракс правит, запугивая всех и вся, пройдет много времени, прежде чем стража рискнет проведать хозяина. А наварить достаточно зелья труда не составляет…

— Но мы можем использовать его облеты, — сказал Билл, прерывая поток ее фантазий. — В это время Дантракс ищет коров, чтобы пообедать, и людей, чтобы запугать.

— А, он ест коров, — констатировала Летти, улыбнувшись. — И мы отравим корову. Резонно.

— Нет! — отрезал Билл, безапелляционный даже с Летти.

Чуда подумала, что он уже получает удовольствие от власти. И это встревожило бы ее всерьез, если бы не мысли об острове, о многих днях наедине с драконом…

— Откуда нам знать, какую корову выберет Дантракс? — сказал Билл. — Отравить всех у озера мы не сможем. Их слишком много. Потому остается одно. А именно то, что драконы любят больше коров и запугивания слабых. Что же это?

Билл напомнил Чуде профессора, увлеченного лекцией, вдохновенно вещающего о любимом предмете исследований.

Балур открыл рот.

— Золото! — опередил ящера Билл — как и ожидала Чуда. — Они жаждут золота. И когда Дантракс увидит золото, то примчится мгновенно.

Повисла тишина. К своему удивлению, Чуда обнаружила, что улыбается посреди этой тишины. Ведь и в самом деле — без малого гениально! Это дошло и до Балура, судя по страху в его глазах, и до Летти, понявшей, что чересчур много позволила парнишке-фермеру, и до него самого, широко и беззастенчиво ухмыляющегося. Биллу стоило немалых усилий подвести компанию к центральному пункту плана — и он знал, с каким трудом этот пункт уложится в головах. Билл просчитал их реакцию наперед.

— Мы имеем отдать ему наше золото? — почти робко спросил Балур.

«Ха, неужели ты возразишь? Ты ведь целиком подписался на новую авантюру. Поставил на Билла все».

— Мы используем наше золото как наживку, — заявил Билл с безжалостным спокойствием.

— Но когда рыба съедает наживку, той суть больше не имеется, — возразил ящер.

— А куда дракон унесет золото? — спросил Билл, по-прежнему ухмыляясь. — На остров. А куда направляемся мы?

— Ага, имею понимать, — пробормотал просветленный вдруг ящер.

— Но как мы попадем туда? — спросила еще не достигшая просветления Чуда.

— Ха! — Билл лукаво поглядел на тавматобиолога, затем перевел взгляд на Летти и спросил: — Догадайтесь, кто будет сидеть в сокровище, вооруженный флягами с зельем из уют-травы?

Балур раскрыл пасть и молча закрыл ее.

— Ты хочешь спрятаться среди золота? — удивленно спросила Чуда.

Да, идея несложная. И кажется донельзя простой. Но часто простое в теории оказывается никуда не годным на практике. К примеру, есть старый рецепт вырывания зуба: привязать его к дверной ручке и резко захлопнуть дверь. Все слышали — но кто пробовал?

— Ты хочешь, чтобы Дантракс отнес тебя на остров сам?

Биллу хватило скромности показаться в этот миг слегка смущенным.

— Э-э, ну, на самом деле — не только меня, но и Летти.

Чуда усилием воли подавила желание закатить в отчаянии глаза.

— Что? — прорычал Балур, мгновенно заводясь. — Ты ищешь украсть еще один мой подвиг? Хочешь забрать мою праведную славу?

— Нет, конечно нет! — поспешно заверил Билл, впервые за последний час выглядящий сконфуженным. — Причина, по которой только я и Летти… в общем, причины две: прежде всего, мы достаточно маленькие, чтобы втиснуться в сундук вместе. Ты не поместишься. А вторая связана с тем, что попасть на остров — не самое сложное.

— Не самое? — спросила Летти, похоже все больше жалеющая, что доверилась фермеру Биллу.

— Самое трудное — это убраться с острова.

Билл поглядел на Балура и улыбнулся.

— Потому я и хочу, чтобы ты угнал у стражи бронированный корабль.

В своей жизни Летти приняла много прискорбно неверных решений. Например, однажды она презрительно спросила атамана огромного бандитского сборища: «Значит, эта жалкая горстка голодранцев — твоя армия?» Хотя знала, что под рукой атамана — десять тысяч умелых, хорошо оснащенных бойцов. А еще Летти случилось пойти на свидание с полутроллем. И допустить Балура на кухню. Как результат — в жизненном опыте Летти возник список поступков, которые никогда нельзя повторять даже под угрозой сваренного Балуром карри. Однако список оставался умеренным и удлинялся с благоразумно малой скоростью. Летти была жива и здорова — в отличие от очень многих коллег.

Но, несмотря на огромный опыт выживания и множество оставленных за спиной миль, Летти всерьез опасалась, что затея Билла станет финальным пунктом списка.

Сундук стоял посреди широкой поляны. Лучше всего его описывало слово «солидный». Дубовые доски, железные полосы, шесть футов в длину, пять — в ширину. Сундук притащил некий фермер, уложивший в это чудовище все пожитки и взгромоздивший его на телегу, едва не надорвав пуп лошаденке, вынужденной волочь монстра. Тот излучал ауру древности и был здорово истерт за многие годы пользования. Любимое семейное сокровище. Такое не бросают. В дерево врезаны инициалы, от времени уже неразличимые. И тем не менее сундук отдали по первому слову Билла, а все пожитки бесцеремонно высыпали в телегу. Но фермер выглядел довольным. Его жена все твердила про необыкновенную честь. А сын с дочерью немо стояли и восхищенно таращили на Билла ошалелые от обожания глаза.