— Ей толпа дороже нас, — сказала она.

К сиськам Вруны желание сделаться лучше и чище! Летти отнюдь не хотелось умирать ради всеобщего блага.

— Она знает нас всего на пару дней дольше, чем их, — сказал Билл, пожав плечами. — А мы вполне способны позаботиться о себе.

Летти скептически посмотрела на сундук. Позаботиться о себе, мать твою! Летя в этом гробу.

Билл проследил за ее взглядом и усмехнулся.

— Давай попробуем вместе!

Он схватился рукой за край, перелез внутрь и уселся, скрестив ноги. Летти тяжело вздохнула, но последовала примеру и уселась напротив Билла. Не сказать, что внутри уж очень тесно, — но и просторным сундук не назовешь. А вокруг, между прочим, хрупкое стекло с отравой, завернутое лишь в тонкие тряпки.

— Ах, мило, — пророкотали сверху, — суть наблюдать пару голубков, устраивающих уютность в гнездышке.

— Балур, — нежно заметила Летти, — если бы твои яйца подходили по размеру, я бы отрезала их и употребила как шары здоровья.

— Все дело суть в твоих по-мужски больших руках, — раздумчиво сообщил ящер. — В них даже самое большое имеет казаться малым.

Летти не обратила бы внимания на оскорбление, не заметь она, что Билл украдкой глянул на ее руки.

— Ну, если кто-то привык к ощущению мужских рук на своих яйцах… — начала Летти.

Но не закончила. Балур склонился над сундуком, улыбнулся настолько нежно, насколько позволила полная клыков пасть, и с лязгом захлопнул крышку. Внутри грохот ударил по барабанным перепонкам. Билл скорчился, прижав ладони к ушам.

— Суть время начинать, — сообщил приглушенный дубовыми досками и тряпками голос Балура. — Скоро Дантракс будет предпринимающим обыденный послеобеденный моцион.

Пусть и три дюйма дуба, пусть тряпки — но Летти была твердо уверена, что ящер расслышал ее лютый крик: «Сукин ты сын!»

Дантракс расправил крылья и закружился высоко над озером Африл. Восходящие потоки играли под ним, будто шаловливые любовницы, поднимая все выше. Да, это как совокупление с ветром. Стихия низка и мелка в сравнении с великим Дантраксом, по праву оседлавшим, подчинившим себе ветер, сделав его тягловым животным.

Мимо пролетела птица, нагло игнорируя превосходство Дантракса. Тот щелкнул зубами, выхватывая тварь из воздуха. Да, кусочек ничтожный. Дракон ненавидел птиц. Пошлые существа, претендующие на место среди…

Мысли дракона прервал свирепый приступ кашля. В воздухе заплясали искры.

Дракон отчаянно взмахнул крыльями, поднимаясь выше, к самым тучам. Что они великому? Тусклый пар. Да плевал он на тучи! Плевал на…

Дантракс закашлялся снова. Проклятая птица! Перья засели в глотке и щекочут. С кашлем вылетел новый сноп вялых искр. Дракон изогнул шею, мощно кашлянул. Из пасти вылетели перья и небольшое черное облачко. Дантракс снова ударил крыльями, поспешно удаляясь от мерзости.

Он сам толком не помнил, в какой день и час потерял свое пламя. И не сказать ведь, что часто им пользовался. Когда был моложе, да-а-а. В молодости палил буквально все. Положив глаз на Кондорру, он и прочие драконы Консорциума явились в долину в облаке лютого пламени. Мир блистал перед ними, а они испепеляли его. Не осталось нетронутым ни единое дерево. Ни одно поле. Ох, как величественен, могуч и неукротим был огонь Дантракса! Временами, когда на поклон являлись послы из соседних Винланда или Батарры, пламя вырывалось само. Эдакие мощные непроизвольные извержения. Он был знаменит ими. Приступы огня великого Дантракса стали притчей во языцех.

Но со временем надобность в огне отпала. Народ запуган, подчинен. Золото плывет обильно и без помех по дорожке, хорошо накатанной страхом и привычкой. Остается сидеть на острове, закидывать в глотку коров и наслаждаться простыми удовольствиями сокровищницы.

Где-то посреди сонных ленивых лет благополучия пламя покинуло Дантракса. Остались искры и дым. Если об этом узнают…

Но они не узнают. Откуда? Дантракс неизмеримо выше их. Их нечего бояться. Они — ничто. А он — могуч. Огонь был лишь ничтожной частью его арсенала. Зубы — как бритвы. Когти покрыты золотом врагов и режут стальную броню, словно бумагу. От одного удара хвостом рассыпаются дома. Дантракс неуязвим, неудержим, непобедим. Он — Дантракс.

Дракон закашлялся снова. Наружу вылетело очередное облачко черных перьев. В глотке жгло. Увы, всего лишь желчь. И ничего больше.

Дантракс продолжал мерно взмахивать крыльями, хотя единственным его желанием было вернуться на остров и закопаться головой под тысячу корон.

И вдруг он увидел под собой…

Хм, а как же это возможно?

Неужели?

И все-таки… рассыпанное по поляне… оно? Но как? Откуда? Состояние проезжего купца? Отобранный разбойниками куш?

Чем бы это ни было, сверкало оно как золото.

И чье бы это ни было, теперь оно принадлежало Дантраксу.

Дракон сложил крылья, вошел в пике и отправился за добычей.

— Прости, — сказал Билл, по самым скромным оценкам, в четырехсотый раз.

— Послушай, — посоветовала она, — я понимаю твое желание выглядеть истинным джентльменом, оно тебе идет, честное слово. Но если ты собираешься извиняться всякий раз, когда твоя нога скребнет по стеклу, честное слово, мне это очень скоро надоест.

«Очень скоро. Ха!» — добавила Летти про себя.

— Э-э, прости? — выговорил Билл.

— Да заткнись же! — взмолилась Летти, искренне обрадованная кромешной темнотой внутри сундука.

Летти не хотела, чтобы Билл заметил улыбку, невольно приползшую на лицо.

— Ты улыбаешься, — сообщил он.

Сволочь!

— Представила, как ты запищишь, когда я отрежу твои неуклюжие пальцы и забью тебе же в глотку!

Наверняка проклятый фермер скорчил насмешливую гримасу. Как пить дать. Но уж постарался, чтобы гримаса не звучала. Мудак!

Фу, какая духота. И он рядом. От него — словно жаркий ветер, и все сильнее.

— Хочу сказать, — сказал Билл, — что свирепый вид очень тебе идет.

Летти предпочла не отвечать. Если язвить в ответ, можно распалиться и не выдержать. И учинить нехорошее. Осмелел в темноте наш Билл. Летти пошевелились, скребнула по чему-то ногой.

— Прости, — сказала Летти.

Он рассмеялся. До нее же наконец дошло, что она ткнула ногой в стекло.

— Да заткнись же, — повторила она, но на обычную ядовитость не достало сил.

Летти в сердцах обругала себя. А Билл все смеялся — тихонько, но сочно.

Боги, до чего же жарко в сундуке! Не следовало напяливать кольчугу. Но как же можно поджидать Дантракса совершенно незащищенной? Будешь сидеть и нервничать попусту.