Он все понял превратно – точно так же, как и я тоже многое понимала превратно.

– Неправда, – протестую я и даже повышаю голос: – Это несправедливо, это нечестно…

Но Том этого даже не замечает и продолжает говорить – вкрадчиво, проникновенно:

– Когда все это закончится, когда Модан все закончит, я намерен вернуться в Бостон…

В ванной комнате раздается грохот. Похоже, что Себ там что-то обрушил. Судя по металлическим реверберациям – радиатор.

– Черт… Извини, Кейт, тебе лучше уйти, – бросает Том через плечо и, шагнув к двери ванной, распахивает ее. В желтом свете, который моментально выскакивает оттуда, мне на миг видно его лицо. Оно хмурое, у рта залегли суровые складки. – Черт! – повторяет он, после чего исчезает внутри и резко захлопывает за собой дверь. Я остаюсь в коридоре одна.

Пару мгновений стою, не зная, что мне делать. Я готова помочь разрулить катастрофу, которая сейчас происходит, но затем понимаю: дело не в этом. Том не хочет видеть меня здесь, и это вежливый способ избавиться от моего присутствия. Я пару мгновений колеблюсь, затем делаю судорожный вдох, беру с пола сумочку и тихо выхожу из квартиры.

В такси по дороге домой я пытаюсь воспроизвести в памяти ту ночь, когда мы штурмом брали Линакр. Ночь, когда я познакомилась с Себом, а также с Томом. Я думаю о том, как Том потащил с собой Себа, лелея свои тайные планы познакомиться с девушкой – как выяснилось, со мной. Интересно, а где он мог видеть меня раньше? Думаю, этого мне никогда не узнать. Меня неотвязно преследует мысль, насколько бы все было иначе, если б я, спрыгнув со стены, снова повернулась к юноше с таким замечательным выдающимся носом. Впрочем, я тотчас гоню ее от себя, чтобы не разреветься. Затем, непонятно откуда, в моей голове всплывают слова Тома, сказанные им когда-то давно. Себ любит одерживать победы. Я соотношу их с хитрым выражением на лице Себа. Да, кто была та девушка? Ты так ни разу мне и не сказал. Меня тотчас охватывает такая дикая ярость, что я готова зайтись в крике.

Я понимаю: моя жизнь летит вверх тормашками. Как жаль, что отца больше нет в живых… Увы, его нет, зато вот она я, еду в такси по пустынным лондонским улицам. И я возвращаюсь домой в пустую квартиру – действительно пустую, потому что Северин нигде не видно, – и, не раздеваясь, заползаю в постель, чтобы забыться во сне.

* * *

Когда я росла, моя мать обычно говорила, что утро вечера мудренее. Но я всегда была папиной дочкой, ему же был чужд этот слепой оптимизм. Утром я по-прежнему нахожусь под подозрением в убийстве, и моя личная жизнь представляет собой все тот же бардак. И самое главное, я так и не выяснила, что же такого видел Том.

На работе обстановка не лучше. Потенциальный клиент – крупная фирма, которая хотела бы численно увеличить свой персонал, причем в данном случае нашими соперниками выступают два других рекрутинговых агентства, – интересуется у меня, «все ли в порядке в личной жизни ведущих сотрудников фирмы “Ченнинг и Ко” и не было ли чего-то такого, что способно ударить по их репутации», если они подпишут с нами контракт. Все понятно: слухи не ограничиваются лишь Марком Джефферсом.

– А! – Я изображаю понимающий смех. – Вы имеете в виду этот совершенно смехотворный слух, что меня вот-вот отправят за решетку по обвинению в убийстве?

– Видите ли… – мнется мой собеседник.

– Скажу честно, все это весьма печально. Когда я десять лет назад с друзьями проводила отпуск во Франции, пропала девушка с соседней фермы. Ее тело было недавно найдено. Разумеется, полиция разговаривает со всеми, кто там тогда был, и, разумеется, мы готовы оказать следствию всяческое содействие. – Я выдерживаю паузу и многозначительно добавляю: – Уверена, на моем месте вы поступили бы точно так же.

– Да-да, разумеется. Но мы должны проявлять осмотрительность. Как фирма, мы гордимся нашей безупречной репутацией…

Ну как тут не распсиховаться? Что бы я уже ни сказала, что еще ни скажу, этот клиент для нас потерян. В любом случае гонка была напряженной, и правы или нет, но они имеют полное право поставить на другую лошадку. Разумеется, мне клиенты этого не скажут. Но мне интересно, какой предлог они придумают. Готова поспорить, что-то вроде «ваша фирма существует относительно недавно и еще не имеет соответствующей репутации».

Не успеваю я положить трубку, как входит Пол – естественно, с хмурым лицом.

– Я знаю, – говорю я, упреждая любые реплики с его стороны, и, обойдя стол, сажусь на него. – Я только что прослушала лекцию на тему важности репутации от Штрихмана.

Его губы плотно сжаты; сегодня они бледнее даже его бровей.

– Что ты им сказала?

– Правду. Но они все равно для нас потеряны.

– Они это сказали?

Я качаю головой:

– Нет, но наверняка скажут.

Пол вытягивает стул и уныло шлепается на него.

– Увы, Кейт, слухи не стихают.

– Стихнут – не сегодня, так завтра, – говорю я, слыша сомнение в собственном голосе.

– Неужели нельзя никого арестовать?

– Я не против, лишь бы не меня.

Пол соскакивает со стула как ужаленный.

– Что за фигня, Кейт! Ты говоришь…

– Это шутка, Пол. Я всего лишь пошутила.

– О таких вещах не шутят, – натянуто говорит он, но, по крайней мере, снова опускается на стул. – Это серьезно, Кейт.

– Сама знаю. Мы только что потеряли Штрихмана. Хотя, возможно, контракт с ними не светил нам с самого начала.

– И что ты теперь намерена делать?

Это «ты» в его вопросе звучит словно колокол, громко и звонко отдаваясь в моей голове. Пол отстраняется, готовясь к худшему.

– Мы будем и дальше делать свою работу, и делать ее хорошо, – отвечаю я, стараясь не акцентировать местоимение множественного числа.

– Разумеется, – вяло соглашается он, затем, положив локти на колени, подается вперед и тупо смотрит в пол.

– Пол! – резко говорю я и выпрямляюсь. Он не реагирует. – Пол! – Мой второй окрик приводит его в чувство. – Не делай из мухи слона. До краха нам еще далеко. Я наняла тебя потому, что ты не любитель сидеть сложа руки. Вот и не сиди. Суетись. Иначе от тебя никакой пользы.

Вместо ответа он молча смотрит на меня. Я не намерена первой разрывать зрительный контакт. К тому же я в более выгодном положении, потому что стою, а он сидит. Мне невольно приходят на ум правила поведения волчьей стаи, схватки за право быть вожаком. В его светлых глазах вспыхивает огонек.

– Промывка мозгов окончена? – сухо интересуется он. – Или ты намерена еще разок пнуть меня под зад?

Я кривлю губы:

– На сегодня хватит. – Но тут меня посещает одна мысль: – Кстати, дай мне файл Марка Джефферса, хорошо?

– Я пока не загрузил его полностью в Сеть. У тебя по-явились какие-то идеи?