Он нажал кнопку селектора.

– Вадик, подойди ко мне в кабинет. Да, прямо сейчас.

Выражение лица у администратора клуба было таким виноватым,что Короткову стало смешно.

– Простите, а что все-таки с Дербышевым? Что-то не впорядке? Вы, наверное, понимаете, чем вызван мой интерес. В нашем клубезанимаются очень уважаемые люди, и мы не можем допустить…

– Не волнуйтесь, репутация клуба пока не пострадает. Ятолько хочу выяснить, при каких обстоятельствах была сделана эта фотография.

– Боже мой, но можно же спросить у самого Дербышева!Нет, вы что-то от меня скрываете.

– Работа такая, – усмехнулся Коротков. – Мывсегда что-нибудь скрываем. Но вам отвечу честно: у нас есть подозрения, чтоэту фотографию сделали без ведома Виктора Александровича. И не с самыми лучшиминамерениями. Поэтому я и хочу выяснить, кто и когда это сделал.

– Вы думаете, это сделал кто-то из членов клуба? –перепугался администратор.

– Может быть, и так. Возможно, снимок сделал кто-то изваших работников. А может быть, это вообще был кто-то посторонний. Ведь угодья,на которых ваши гости развлекаются верховой ездой, практически неконтролируются.

– Да, вы правы, территория огромная.

В дверь осторожно постучали.

– Заходи, Вадик, – крикнул администратор.

Через минуту Коротков в сопровождении подтянутогоспортивного Вадика шагал по обсаженной березами аллее в сторонуоздоровительного комплекса.

* * *

Алла Сергеевна Стрельникова была, бесспорно, женщинойсильной. Она прекрасно владела собой, была достаточно хладнокровна имужественна. Но у нее была одна слабость. Всего одна, но она по сути своейстоила всех сильных сторон ее натуры, вместе взятых. Алла Сергеевна обожаласвоего сына. Обожала слепо, теряя рассудительность и остатки здравого смысла,не говоря уж об элементарной объективности. Саше Стрельникову было двадцатьлет, и он в буквальном смысле слова из матери веревки вил, причем совершеннобеззастенчиво.

Вскоре после разрыва с мужем Алла Сергеевна была поставленаперед необходимостью отселить взрослого сына. Она вела довольно активную личнуюжизнь, да и Саша не отставал от нее. Друзья, вечеринки, девушки – все это плохосочеталось с необходимостью жить в одной квартире с матерью. Алла Стрельниковабыла дамой небедной, и денег, заработанных на Доме моделей, которым она руководиламного лет, хватило на покупку квартиры для сына. Правда, именно хватило. Тоесть впритык. Этой покупкой Алла полностью опустошила свой банковский счет. Асын требовал денег постоянно, и отказать ему мать не могла. Поэтому те суммы,которые ей давал Стрельников, были как нельзя более кстати. Проблема, однако,состояла в том, что Алла не могла признаться мужу, зачем нужны эти деньги. Ейприходилось лгать и изворачиваться, придумывая то ремонт квартиры или машины,то необходимость дорогостоящего лечения, то пластическую операцию длясохранения моложавой и элегантной внешности, то какой-нибудь ужасноперспективный контракт, требующий предоплаты.

Правда же состояла в том, что сын Саша стал азартнымигроком, причем играл он всюду, где только можно было: в казино, на бегах, вкарты и даже во всевозможные лотереи, покупая, разумеется, не по одномубилетику и даже не по десять. Все, что он выигрывал, шло на развлечения, новыигрывал он, по законам жанра и статистики, намного меньше, чем проигрывал.Алла Сергеевна отчетливо представляла себе, что будет, если муж узнает об этом.И допустить этого не могла. Так же отчетливо она представляла себе, чтослучится, если Владимир перестанет давать деньги. А это вполне могло произойти,если он в один прекрасный день оформит развод и вступит во второй брак. Сынведь играть не перестанет, трезвомыслия Аллы Сергеевны все-таки хватало на то,чтобы осознать: игроки не исправляются. Эта болезнь поражает человека навсегда.И если не будет тех сумм, которые дает Стрельников, Саша начнет добывать деньгидругим путем. Она слишком хорошо знала своего сына, чтобы не тешить себянадеждой на то, что он начнет работать и зарабатывать на свои нуждысамостоятельно. Сын обязательно ввяжется во что-нибудь криминальное, а там и дотюрьмы рукой подать. Но тюрьма-то ладно, это еще можно будет пережить, гораздохуже, если он влезет в долги, и долги эти выколачивать из него будут темспособом, который в последние годы стал весьма распространенным. Заневозвращенные долги теперь убивают, причем делают это легко и просто. Другимдолжникам в назидание.

Сегодня ненаглядный сынок Сашенька снова явился заматериальным вспомоществованием. И снова Алла Сергеевна сделала робкую, хотя иизначально бесперспективную попытку воздействовать на него.

– Остановись, сынок, – умоляюще сказалаона. – Пойми, это не может продолжаться вечно. Отцовский карман – небездонный колодец. Я уже не знаю, что ему говорить, на что деньги просить.

– Ну, мамуля, – жалостливо пропел Саша, – нучто ты в самом-то деле! Все же было так хорошо, а ты хочешь все испортить.

– Сыночек, ты хотя бы подумай о том, что он может и недать денег. Ну какое право я имею требовать? Он с нами не живет уже два года,ты совершеннолетний, и он ничего нам с тобой не должен. Он может жениться, иему придется содержать новую жену, может быть, даже ребенка, а не нас.

– К чему это все, мать? – подозрительно спросилон. – Ты о чем меня предупреждаешь, я не понял.

– Иди работать, зарабатывай сам на свои нужды.

– Ну, мам, ну дай еще пожить нормально, а? Успею я ещенаработаться, вся жизнь впереди. Я тебе обещаю, я скоро возьмусь за ум, честноеслово. А сейчас мне нужны деньги. И не пугай меня тем, что отец женится.

– Почему? И я не пугаю тебя вовсе, а простопредупреждаю о том, что так может случиться.

– Да перестань ты! – фыркнул Саша. – Послетого что случилось с его бабами, он теперь сто раз подумает, прежде чем новуютелку заведет. Никуда он от нас с тобой не денется. Ну, мамуля, давай в темпе,кинь капусты на карман сыну, и я помчался. Я уже и так опаздываю.

Алла почувствовала, как горло перехватывает от тягостныхмыслей. Да, уж если кто и не хотел ее развода со Стрельниковым, так это впервую очередь Саша. Уж не приложил ли он руку к тому, что произошло? Нет, нет,нет! Гнать эти страшные мысли, гнать прочь, не может ее мальчик, ее сыночексделать такое. Даже подумать о таком он не может. Да, он разгильдяй, игрок, нов сущности он хороший мальчик, добрый, никому зла не пожелает.

Она выдвинула ящик в мебельной стенке и вытащила оттудапачку купюр.

– Возьми. Только, сынок… Я не знаю, когда у меня теперьбудут деньги. Ты уж постарайся их не сразу тратить.

– Ладно, мамуля. Спасибо.

Саша быстро чмокнул ее в щеку и выскочил из квартиры.Вприпрыжку спустившись по лестнице, он выбежал на улицу и нырнул в ожидавшуюего машину. Сидевшая за рулем девушка вопросительно посмотрела на него.