тона, однако глядя на соседку с нескрываемым осуждением.

А Сардинес-то наивная идеалистка, оказывается.

— Пф-ф, — вторя его мыслям, отреагировала Мэйв. — Пожалуйся Викандеру.

Эль же вдруг опять вспыхнула, вновь сжимая ладони в кулаки.

— И пожалуюсь!

Лорду Викандеру, ну конечно. Почему бы тогда не самому королю?

— Дура! — бросила Мэйв, как сплюнула.

— Взяточница! — не осталась в долгу Сардинес.

На сей раз обе синхронно шагнули навстречу друг другу. По кулакам Мэйв пробежали черные искорки…

Грегори вздохнул, залпом допил содержимое стоящего перед ним стакана, после чего со всей дури саданул его донышком по столешнице.

— А ну, заткнулись обе! — рявкнул он так громко, что у самого чуть не заложило уши. Обе темные вздрогнули и наконец обратили на него внимание. — Благодарю. — Грег сгримасничал. — Мэйв, ты правда берешь взятки?

Та дернула головой, сбрасывая с глаз упавшую на них косую длинную челку.

— Да нет же! — Он продолжил смотреть на нее в упор. Мэйв закатила глаза. — Ладно, брала. Но теперь все. Попалась уже почти как полгода назад. Теперь на испытательном сроке. Обязана выплатить штраф.

Собственно, все так, как он и предполагал.

А Мэйв уже перевела взгляд на Сардинес, с вызовом вскинула подбородок.

— Не знала, что схема еще рабочая. Лучше бы сказала мне спасибо: предложили сами — бери и радуйся. С нашим жалованием далеко не уедешь.

— Да пошла ты, — отреагировала на это Эль, но приближаться больше не пыталась. Наоборот, отошла подальше, обойдя стол, и зачем-то встала за плечом Грега.

Мэйв же, справедливо решив, что разговор исчерпан, с отвращением сплюнула в раковину сбоку от себя и, впечатывая грубые подошвы ботинок в дощатый пол, скрылась в коридоре.

После ее ухода Сардинес тяжело выдохнула, будто только что бежала в гору несколько часов (хотя, может, она как раз и бежала сюда, пылая праведным гневом), а потом, как подкошенная, упала на свободный стул.

Грегори посмотрел на нее неодобрительно.

Юношеский максимализм, благие намерения, жажда справедливости и все такое. Но, чтоб ее, какого черта не наедине?

— Что? — буркнула она в ответ на его пристальный взгляд и, не спрашивая, схватила стоящий на столе стакан и наполнила до краев из графина; выпила залпом.

— Ничего, — качнул он головой и озвучил то, о чем на самом деле думал: — Просто интересно, если бы кухня была полна остальных соседей, ты точно так же бы все высказала?

Эль воззрилась на него, будто он только что сказал, что жабы и чайки — родственницы; тяжело сглотнула.

— Я…

Смотрите-ка, дошло, не прошло и года.

Грег поморщился, вдруг испытав крайнюю степень раздражения.

Уйти, убраться отсюда, пока тоже не сорвался…

И все же он не сдержался.

— Повзрослей, Сардинес, — бросил на прощание и вышел из кухни.

Глава 4

Эль сидела у воды, подтянув колени к груди и уперев в них подбородок. Одна рука обнимала ноги, вторая бездумно шарила по земле, выбирая на ощупь камешки. Здесь песка почти не было — сплошная галька, поэтому выбор имелся.

Перебирала камни в пальцах и время от времени бросала их в воду. Никаких блинчиков — «снаряды» мгновенно шли ко дну.

Ну, хоть попадала в полоску лунного света, и то хорошо: если черный маг не может что-то бросить точно в нужное место, то такому магу цена — медяк. На меткость Элинор не жаловалась, а вот плавности движений ей по-прежнему не хватало. Может, отец и прав, что запретил ей работать ночами…

«Повзрослей, Сардинес», — эти слова так и звенели в ушах.

Лучше бы Тэйт влепил ей пощечину, честное слово.

Однако злилась при этом Эль исключительно на себя, потому что сегодня она в точности повторила то, что уже натворила на ужине в честь возвращения отца и Линдена — ворвалась и устроила скандал.

Черт, когда же она уже начнет думать головой? Ведь пыталась же вести себя рассудительно. Даже Инессу и ту отбрила не сразу, сдерживалась. И вот опять…

Сзади заскрипела галька — намеренно громко, чтобы этот звук не перекрыл шум прибоя и Эль не решила, что к ней подкрадываются. Совсем, видимо, записал ее в идиотки. Какой маг даст к себе подобраться со спины?

И тут же вспомнила: а какой врежется в другого на полном ходу, не пользуясь не то что магическим зрением, но и обычным?

Скрип гальки стал громче, а затем стих — тот, кто пришел, остановился за ее плечом.

— Зачем ушла одна? — буднично спросил Тэйт, словно ничего и не произошло вовсе.

Элинор хмыкнула и запустила пальцы в камни поглубже, по костяшки.

— Взрослеть ушла, — не удержалась от колкости.

— Ясно, — откликнулся тот в ответ и замолчал.

Снова послышался шелест гальки, и Тэйт опустился на землю рядом с ней. Близко, практически плечом к плечу, но в то же время не касаясь.

Эль покосилась в его сторону: он тоже подтянул колени к подбородку, копируя ее позу. В лунном свете был отчетливо виден его профиль: высокий лоб, крупный нос, тонкие губы. Определенно не красавец, но почему-то она поймала себя на том, что ей нравится на него смотреть. И да, ей было приятно, что он пришел.

Сам Грег смотрел не на нее — только прямо перед собой в отражение пузатой луны в ровной глади темной воды.

— Когда я работал в госпитале… — вдруг заговорил он, и Элинор, успевшая отвести взгляд, вздрогнула от неожиданности и снова повернулась к нему. Тэйт по-прежнему смотрел исключительно на спокойное в безветрии море. — Мы же не только исцеляли даром, иногда банально отпаивали снадобьями. Многие врожденные болезни вообще не лечатся магией…

— Я не знала, — прошептала Эль. Почему-то громкий голос показался ей сейчас неуместным.

Уголок его губ дернулся, а взгляд устремился куда-то ниже — в колени.

— Ну вот. Теперь знаешь. В общем, один парнишка, новичок, пару месяцев работал, стащил несколько бутылок микстур для своей больной матери.

— Болезнь, которую нельзя было вылечить магией? — предположила Элинор.

— В точку. — Грег размахнулся и швырнул подобранную гальку в море.

Зараза, и как только у него получается? Камешек снова проделал целую дорожку кругов, прежде чем затонул довольно далеко от берега. Эль взяла откровенная зависть.

— …Она умирала. Он знал. Отсрочивал неизбежное. Покупал ей снадобья почти на все свое жалование. — Элинор мгновенно