– Очень и очень зря, – нахмурилась Грета. – Раз сами не пришли, тоже отправьте кого-нибудь. Пусть сидят и думают, где беженцев будут размещать. Скоро они заявятся. До Флидабурга, может, и не дойдут, а вот по мирными провинциям разбредутся. Пусть главные семьи составят план, как будут решать эту проблему. И пусть пересчитают наши запасы. Прикинут, сможем ли мы помогать зерном разграбленным деревнями. Если у нас избытков нет, пусть запросят помощь западных земель. Кстати, с западом что? Можно туда разорившихся оборотней отправить? Люди против не будут?

– Мы не знаем, Ваше Величество.

– Тогда это тоже надо узнать. Можно ли беженцев с юга отправить на запад.

– Хорошо, Ваше Величество.

Грета еще раз осмотрела документы на столе.

– Что за шифр? Оборотни раньше пользовались своими древними диалектами, немного их изменяли. Но это что-то иное. Что?

– Его Величество приспособил языки западных княжеств. Маги их не знают совсем, как и оборотни. На людей вообще мало кто внимания обращает. Потому король решил, что лучше всего на этой основе шифровать донесения. Тем более что языковая система подходит для подобного.

“Хитрец ты, Верн. Что же мне делать с этой войной? Перенести всю ответственность на генералов? Я даже не знаю, кто из них кто. Кому что доверить и от кого что ожидать. Черт. Как же не вовремя”.

– Ваше Величество.

Грета подняла глаза на генерала Лейва.

– Чем дольше мы сидим в этом зале, тем больше гибнет оборотней, тем дальше продвигается Викар. Мы не требуем от вас принятия решений, но просим. Верните короля, если это в ваших силах.

“Вернуть короля… На смерть меня посылает и даже не смущается”.

– Спасибо, – Грета встала из-за стола. – Вы можете продолжить собрание. Однако я вынуждена вас покинуть.

Грета подошла к двери и напомнила:

– Как только выполните мои поручения, жду с подробным докладом.

Она вышла и тут же встретилась со встревоженной Вивой.

– Что случилось? – холодно спросила Грета.

– Оборотень. Который привез вас. Он уезжать собрался. Говорит, не нужно ему ничего. Убедился, что вы очнулись, а теперь надо в путь.

– Ясно. Зови его, – закашлялась Грета и еле привела дыхание в норму. – Скажи, пять минут его дорога подождет.

– Куда звать, Ваше Величество?

– На веранду, – сказала Грета, подумав. – Говоришь, там король иногда появляется. Там я и посижу. Может, приманю кота одичалого.

Вива поклонилась и поспешила отлавливать Агвида, а Грета пошла на веранду, где еще ни разу не бывала, но слышала, что место это король облюбовал, как только во дворец въехал.

– И что же здесь такого особого? – спросила пустоту Грета, садясь в одно из кресел и кутаясь в шерстяной плащ.

– Как самочувствие? – отвлек от разглядывания окружения ее Агвид.

– О. Даже не дуреха. А я расту.

– Я не самоубийца, чтобы королеву дурехой называть.

– Раньше тебя мой статус не смущал, – улыбнулась Грета.

– Раньше король был. А сейчас ты тут главная. Еще обидишься, – он подошел к перилам и вдохнул полной грудью. – Нравится?

– Что именно?

– Власть. Королевой быть. По-настоящему.

– А с чего ты взял, что раньше была не по-настоящему?

– Эт да, – улыбнулся Агвид, а Грета подумала, что никогда прежде не видела его улыбающимся. – Мне ехать надо. Граф в городе. В безопасности, но все равно нельзя его надолго оставлять.

– Зачем ты защищаешь потомков де Фиенн?

– Откуда знаешь?

Грета не ответила, а Агвид пожал плечами.

– Сам не знаю. Кажется, что это справедливо. Считай, что я защищаю надежду.

– Какая прелесть. Помощь нужна?

– Нет. Ты мне уже помогла. Ты и Оберон. А я отплатил тебе. Надеюсь, больше не встретимся.

– Ой, не любишь ты со мной встречаться.

– Не люблю. Интриги не люблю. Замки. Любезности. Я оборотень вольный. Мне в лесу нравится.

– Хорошо, – улыбнулась Грета. – Отпускаю тебя в лес. Но, раз я королева, то повелеваю… Не смотри так, дай королевой себя почувствовать! Повелеваю тебе, Агвид вольный оборотень, учить и оберегать принца. Доверяю тебе потомка Оберона и надеюсь, расскажешь ему и про лес заветный, и про Огненного медведя, и все ваши сказки. Пусть он вырастет благородным истинным оборотнем.

– Слушаюсь, королева, – поклонился Агвид. – Такой приказ я выполню с большим удовольствием.

Он ушел, и только в образовавшейся тишине Грета ощутила знакомое напряжение. Обернулась. Верн лежал на ветке старого дуба и сверлил ее взглядом.

“Ну вот и приманила голодного зверя. Что дальше?”

Грета сделала вид, что его присутствие совсем не смущает. Потянулась к фруктам в вазе на столике и с аппетитом стала есть персик.

Шелест травы за спиной ознаменовал приближение лигра. Грета усмехнулась.

– Уйди с этого кресла, – приказал Верн.

– С чего?

– Оно для Оберона.

– Его нет.

– Да! – взвыл лигр и исчез в саду.

“Странно. Совсем его не боюсь. Доломал меня окончательно, уже никаким видом своим не испугает, – Грета поднялась с кресла. – Куда же ты сбежал? Королевство пылает, а король в кусты. Нет уж. Я из тебя несвоевременный траур вытрясу”.

– Верн! На тебя все надеются, а ты прячешься, словно обиженный ребенок.

– Ребенок?! – вспрыгнул на веранду вздыбленный лигр.

– Что смотришь? Думал, жалеть тебя буду? Так это не ко мне. У тебя целая свита жалостливая. Ходят по дворцу, вздыхают по углам. К ним иди! Пусть тешат твое плохое настроение.

– Плохое настроение?!

“А вот это я сейчас перегнула”, – подумала Грета и смягчилась.

– Верн, я знаю, что тебе плохо. Мне тоже плохо…

– Не смей! – крикнул он, вернувшись человека. – Это ты! Это все ты! Его нет из-за тебя! Ты убила мою семью! Опять.

Грета сделала шаг назад.

– Я? – спросила она надменно. – Знаешь, от чего Оберон спас меня?

Верн смотрел все теми же дикими глазами, но Грета видела, что в человеческом виде он более контактен. Самое время его утешить.

“А плевать! – взбесилась Грета. – Я, значит, виновата? Ну, ты и сволочь, Верн!”

– Ты проклял меня! – бросила она ему. – Только искренние слова двери в мир демонов отворяют. О, я слышала тебя. Спасибо, Зверь! Ты, Верн, был очень искренен. Утащили по твоему желанию меня демоны. Только из-за тебя все это случилось. Я убила твою семью? Правда? И родителей тоже? Так это ты трепался, что нет их дома? Я не выпытывала. Сам их указ нарушил. Предупреждали тебя, не водись с Триллиум. Но ты не слушал. Таскался ко мне и не скрывался даже. Кто виноват? Я?