кое-что… – Ее голос обрывается, когда она видит чернила, покрывающие его левую лопатку и мускулистую спину. – О, Джейк. Вау! Я не знала, что у тебя есть тату. – Она проводит пальцами по коже, обводя карту мира, нарисованную словно на открытых страницах старого атласа, так что видно каждую страну и континент. – Потрясающе нарисовано. Тут есть звезды. На моей татуировке тоже есть, на руке. Но у меня только контуры, незакрашенные. Что они значат? Подожди, это…

– Все места, где я был, – приглушенно говорит он, уткнувшись лицом в подушку.

– Да, я узнаю некоторые с открыток. Ты побывал в стольких местах! – Ее указательный палец по очереди касается каждой звезды, в голосе любопытство.

– Я сказал себе, что хочу увидеть мир, и хотя путешествовать, пока я служил на флоте, было потрясающе, на самом деле я искал свой дом, – говорит он сонным голосом. – Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что дом я оставил позади.

– Ты точно теперь останешься? – Ее голос вздрагивает, когда палец касается большой звезды, которая, он знает, обозначает Борнмут. – Ты учишься на персонального тренера?

– Да… – его голос затихает. – Да, точно.

– Хорошо. – Она целует его в плечо. Он улыбается, с трудом пытаясь поверить в то, что это делает Лейла. Как же ему повезло!

Подвинувшись, чтобы лечь рядышком, она прижимается к его теплому телу. После нескольких минут безмолвного наслаждения она шепчет:

– Спасибо тебе, кстати.

– За что? – Он не открывает глаз. Борется со сном, наполовину с ней, наполовину в стране грез.

– За шарм с французским флагом.

Он скорее чувствует, чем видит, как она поднимает руку, чтобы посмотреть на браслет. Ощущает движение и звук, когда она играет с шармами.

– Не за что, – бормочет он, не в силах сражаться со сном. Он мог спать где угодно и когда угодно, когда был на флоте. Это очень полезный навык, когда нужно отдохнуть, но теперь от него не избавиться. Засыпая, он слышит собственный шепот: – Но из всех, что я покупал тебе, он не самый любимый. Самый любимый – с морем, с голубым камешком.

– Что?

– Что? – Его глаза распахиваются, и он садится, вырвавшись из начавшегося забытья.

Они смотрят друг на друга, и он вздрагивает. Ее обычно бледная кожа стала белоснежной, серые глаза так потемнели, что кажутся почти черными.

– Что значит из всех, что ты мне покупал? И шарм с морем? Он от мамы. – Ее тон такой ледяной, что у Джейка по спине пробегают мурашки. Она тянет простыню, чтобы прикрыться.

Что он сказал – что-то про свой любимый шарм? Он пытается понять, в чем дело. Он так устал, что все расплывается.

– Джейк? – Поднявшись на ноги, она срывает с него простыню и заворачивается в нее, оставляя его мерзнуть. – Из всех, что ты мне покупал? Ты купил мне только книжку, когда вернул «Пандору», и радугу после того, как я потеряла ребенка. Ты помог выбрать музыкальный шарм мне на день рождения на концерте Coldplay, однако ты не сам мне его купил. Но ты говоришь про шарм с морем и голубым камнем. – Держась за запястье, она поворачивает браслет и вопросительно смотрит на шарм. Он впервые видит, чтобы она так грубо обращалась с браслетом. – Его прислали так же, как остальные, – говорит она дрожащим голосом, – в конверте с напечатанным адресом, с буквой Л.

Джейк не знает, что сделать, что сказать. Он проводит ладонями по лицу и трясет головой, чтобы развеять туман в голове. Дерьмо. Не сейчас, не вот так.

– Скажи мне, – требует она прерывистым голосом, – прямо сейчас. Даже не вздумай мне врать.

– Я не буду, – говорит он. – Не стал бы. Я всегда собирался тебе сказать, но не мог найти правильный способ, правильное время. Я пытался несколько раз, когда мы были младше.

– Сказать мне что? – Она начинает дрожать, зубы стучат, хотя сейчас лето и в комнате тепло. Джейк понимает, что будет, по выражению ее лица.

Он прокашливается и смотрит ей прямо в глаза. Она заслуживает правды.

– Это я купил все шармы и отправил их тебе, Лейла. Не считая сердечка, которое уже было на мамином браслете.

– Ни один из них не был от нее? – Она не двигается. – Она ничего не отправляла?

– Нет. Мне жаль. – Он поднимается с кровати, чтобы подойти к ней, но она останавливает его предупреждающим взглядом.

– Все это время я думала, что она обо мне вспоминает, что она нашла способ узнавать, что происходит в моей жизни, и старалась показать это шармами. Как маленькими сообщениями, – она говорит это сухими губами, голос повышается. – Я думала, она любит меня. Что она не забыла меня. – Потом она оживает, снова поднимает руку и смотрит на браслет как на какой-то незнакомый предмет, а не любимое украшение, с которым она не расстается. – Не-е-ет, – взвывает она и обрушивается на пол. Срываясь на громкие рыдания, она обнимает себя руками.

Джейк в ужасе смотрит на нее. Спрыгнув с кровати, пытается обнять ее, но она в ярости вырывается.

– Отвали! Не трогай меня! – кричит она. – Ты меня обманул! Все это время я думала, что это она, что мы с ней связаны. – Она поднимается на ноги, подлетает к одежде и натягивает ее, засовывает трусики в карман и надевает топ без лифчика. – Но мы не были. Это была не она. – По ее лицу текут слезы. – Это был всего лишь ты. Как ты мог меня так предать, ты же знал, как много для меня это значило? Что это было – какой-то извращенный способ со мной сблизиться?

– Что? – Оглядевшись, он хватает боксеры и натягивает на себя. – Нет! Как ты можешь так говорить? Ты превращаешь то, что я сделал из любви к тебе, во что-то ужасное.

Но она выглядит опустошенной, и он видит, что она не слушает.

– Я всегда заботился о тебе, и когда я начал их присылать, то просто хотел тебя порадовать, – объясняет он. – Я видел, как тебе нравится браслет, и хотел его заполнить. Хотел отблагодарить. За то, что дала надежду и помогла мне. – Она отступает к двери, и он идет за ней, понимая, что теряет ее. – Потом, когда мы повзрослели, он стал важнее, но, когда ты сказала о том, что шармы тебе присылает мама, я не захотел тебя расстраивать. Я знал, что это разобьет тебе сердце. Было слишком поздно что-то говорить. Поэтому я подумал, что будет лучше, если…

– Если я буду верить, что она думала обо мне все эти годы, хотя так и не потрудилась вернуться? – всхлипывает она. – Ты не должен был давать мне ложных надежд!

Протянув руку за спину, она поворачивает ручку, распахивает дверь и выбегает из комнаты.

Ошарашенный Джейк бежит за ней, слетает по лестнице, собираясь заставить ее выслушать все, что он хочет сказать. Она должна понять, что он делал и зачем.

Она засовывает ноги в туфли и тянется к замку входной двери.

– Лейла. – Он старается оставаться спокойным, вспоминая годы тренировок по замедлению дыхания и сердцебиения. Это сложно, когда она рядом, – его эмоции всегда берут верх. – Подожди. Ты должна мне поверить. Я просто хотел сделать что-то хорошее. К тому же разве не лучше иметь хоть какую-то надежду, чем вообще никакой?

– Нет, Джейк, не лучше. – Она морщится, слезы текут по покрасневшим щекам. – Не тогда, когда у тебя ноль шансов, что мечта когда-нибудь сбудется. – Она открывает дверь. – К тому же все это была не просто помощь, правда? Ты признал, что сделал это для себя, чтобы отблагодарить меня. И не пытайся отрицать, что у тебя не было скрытых мотивов, что ты никогда не представлял, как рассказываешь мне про шармы и я кидаюсь тебе в объятия с криками о том, как это романтично.

Джейк поморщился и открыл рот, чтобы запротестовать, но не смог. Он всего лишь человек. Он думал об этом, и все эти годы в море его успокаивала мысль о том, что она носит браслет, что