Наверное, всем интересно побывать в здании, откудатранслируются телепередачи, я не исключение, поэтому с огромным любопытствомоглядывалась по сторонам, пока высокий, меланхоличный, зевающий во весь ротпарень сопровождал нас к комнате, где Рите предстояло переодеваться.

– Что-то он не слишком любезен, – шепнула яВаньке, – топает молча, зевает, хоть бы улыбнулся или слово какое хорошеесказал, все-таки звезда прибыла.

– Они тут почти все такие, – громко ответилВаня, – встречаются исключения, но редко. А в основном все нос кверхудерут и дают понять, что мы, артисты, люди пятидесятого сорта. Это мы им запромоушен должны кланяться. Дескать, позвали вас в эфир, и будьте счастливы.Если бы сейчас тут депутата ждали, того, кто у пипла денег миллиард стырил, воттогда бы вся редакция приседала и кланялась вместе с продюсером и прочимначальством. А певцы! Тьфу!

Уши сопровождавшего нас парня вспыхнули огнем.

– А еще, – не обращая на него внимания, вещалВанька, – манера у них такая, когда на эфир приходишь, встретят у мента,хоть какого-то идиота да пришлют. Знаешь почему?

– Ну… из уважения к гостю, – предположила я.

Ванька рассмеялся.

– Не, боятся, что в коридорах заплутаем и вовремя встудии не окажемся, а им передачу писать. Не о нас волнуются, а о себе. Затопотом, как закончили, летите, голуби!

– В каком смысле?

– А в прямом. Даже до свидания не скажут, и никтопровожать не пойдет. Отпел, отплясал? Канай отсюда, не нужен!

Теперь у сопровождавшего нас юноши алая краска залила и шею,но мы, слава богу, уже достигли нужной двери. Парень пнул ее и буркнул:

– Маринка, гости.

– Ой, здравствуйте, – защебетала девушка в грязныхджинсах и бесформенной футболке, – садитесь. Хотите кофейку?

Я оглядела захламленную комнатку. Надо же, ничего роскошного,красивого, шикарного. Антураж словно в дешевой провинциальной гостинице.Разномастные стулья, пара кресел, продавленный диван. В центре комнатыгромоздился низкий столик, заставленный грязными одноразовыми стаканчиками итарелками с объедками. В углу маячила длинная вешалка, тут и там былиразбросаны пакеты, сумки, на диване горой высились чьи-то шмотки. Бесчисленноеколичество народа фланировало через помещение, никто не обращал на нас никакоговнимания.

– Ставь сумку, – велел Ванька, – Ритка переодеватьсябудет.

– Тут? При всех?

– А где же еще? – фыркнул он.

Я вздохнула: рушится еще одна моя иллюзия, честно говоря, яполагала, что на телевидении все «пучком», как говорит Свин.

– Вам кофейку? – не успокаивалась Марина.

Я хотела было ответить: «Лучше чаю», но тут девушка, быстросказав: «Ой, простите, вы уж тут сами разберетесь, небось не в первый раз, кнам люди пришли», бросилась к дородному мужику в светлом костюме.

– Добрый день, Иван Николаевич, что же вы сюда, вобщую, пойдемте, я вас в VIP отведу.

Хмурый дядька и два охранника, сопровождаемые приседающейМариной, исчезли. – Видала, – хохотнул Ванька, – к ней людипришли, этот боров, бочка с салом и нужным удостоверением в кармане, а мы кто?

Рита тем временем успела нацепить концертный наряд и быласхвачена гримершей.

Дверь снова распахнулась и впустила внутрь стройного парня.

– Добрый день, – вежливо сказал он, – вотпришел работать.

– Илюша! – замахал руками мужик в серыхслаксах. – Грим?

– Уже готов, – спокойно ответил парень.

– Задерживаемся, – бросил кто-то из толпы.

Прибывший спокойно сел на диван, вытащил из сумки книгу имирно погрузился в чтение. Лицо его показалось мне знакомым, но спросить, ктоэто, было не у кого – Ванька испарился, а остальные музыканты ушли вместе с Ритой.

Снова хлопнула дверь, в комнату влетела девица, за нейбежало шестеро сопровождающих.

– Безобразие, – с порога заорала она, – гдеКолька? Почему сам не встретил?

– Он в студии, – пискнула девочка в малиновомсвитере, – сегодня четыре программы снимаем!

Девица надулась:

– Что? Не меня одну? Да вы понимаете, с кем имеетедело? Позвали мегазвезду, где моя гримерка? VIP-обслуживание! Катя, Лена, Маша,пошли отсюда! Нет цветов! Шампанское не приготовили! Куда меня привели, а?Ваще, блин…

Дальше из накрашенного ротика полилась одна ненормативнаялексика. Парень, читавший книгу, оторвал от страницы глаза, глянул на бушующуюдиву и снова углубился в текст. Телевизионщики попытались купировать скандал.

– Простите, мы слегка задерживаемся, может, хотитекофе?

– Предлагаете растворимую бурду? И потом, что значит,«задерживаемся»? У меня график: концерты, выступления, я нарасхват, ни минутывремени, и тут такое! С ума сойти!

– Подождите всего пятнадцать минут, у нас до вас ещеодна запись.

– Кого? – налилась кровью девица, топаясверкающими босоножками. – Немедленно берите меня, этот, кто бы он ни был,подождет!

Парень отложил книгу.

– Нина, здравствуй, думаю, меня отснимут быстро.

Дива захлопнула рот, потом совсем иным тоном сказала:

– Здорово, Илюша. Как дела?

– Нормально, – улыбнулся парень.

Я невольно залюбовалась им, хотя он совсем не красавец, нокакой обаятельный. Кстати, все эти накачанные парнишки с белозубыми улыбками нарекламно-мужественных лицах не вызывают у меня никаких эмоций. Фантик – он иесть фантик, у мужчины в глазах должно быть нечто, не имеющее никакогоотношения к сусальной красивости. И еще, мне, похоже, нравятся талантливые иумные. Вот паренек с книгой определенно из таких, при первом взгляде на негопонимаешь, что видишь неординарную личность, хоть он и не перемолвился со мнойи словом, но все равно понятно: это настоящий мужчина.

– Ты тоже ждешь? – капризно надула губы Нина.

– Да, – кивнул Илья.

– Почему не позвал Кольку и не врезал ему? Ильяулыбнулся:

– На работе всякое случается, я думаю, Николай никогоспециально обидеть не хотел.