— Какие чувства будет испытывать ваш сын по отношению к миссБурк, когда узнает, что она прежде была замужем? — спросил я.

Он улыбнулся:

— Туфта с амнезией — ловкая придумка… Она ничего о браке прежнемне скажет, потому что у нее этот очень удобный провал памяти. А выплывет фактнаружу после, — после свадьбы, по крайней мере. Я отдаю вам должное, Лэм, вывесьма находчивы. Аккуратный маленький шах… Но еще не мат, видите ли… И незабывайте, что я могу быть абсолютно безжалостным, когда кто-нибудь встаетпоперек моей дороги. Значит, или вы убираете ее с дороги к тому времени, какФилипп прилетит в Рино, или ее арестуют по подозрению в убийстве, и тогда всевыплывет наружу, а раз она изобразила потерю памяти, — она обречена.

Я зевнул.

Уайтвелл прервался на полуслове, свирепо завопив:

— Черт тебя побери, ты, наглый терьер, как ты себя ведешь? Яведь не шучу!

Я рылся в кармане.

Уайтвелл пересек комнату, поднял телефонную трубку.

— Я звоню в полицейское управление.

Я вытащил письмо, которое забрал из квартиры Корлы Бурк вРино.

Уайтвелл сразу бросил трубку, будто она жгла ему руку. Яспокойно сказал:

— Я справился насчет корреспонденции в Рино. Предполагал,что, может быть, для мисс Бурк было письмо.

Оно было.

Он застыл на месте. Неуверенно, совсем жалко проговорил:

— За нарушение закона о тайне почтовых отправлений… можноустроить вам скандал.

Я спокойно продолжал:

— Я заметил, что Пол Эндикотт казался очень обеспокоенным насчетотправки вашего письма… ну, того самого… по поводу покупки акций. По-видимому,он полностью осведомлен о всех ваших делах.

— Дональд, что за чертовщину ты несешь? — Берта не сразуусекла, к чему я клоню.

— Предположим, Филипп снесет этот удар с прежним браком. Ине разлюбит Корлу, сколько бы раз она ни была замужем. Мистер Уайтвелл, вычеловек, привязанный к своей семье. Вам будет очень одиноко без Филиппа. Аотчуждение ваших внуков явится для вас просто нокаутом!

Если бы я врезал Луи Хейзену раза два хорошо поставленнымударом в солнечное сплетение, я не смог бы добиться большего эффекта.

— На вашем месте, — продолжал я, — медицинскиезарегистрированный факт амнезии мисс Бурк считал бы лучшим шансом, который вампредоставила судьба за десять лет.

Без особой убежденности в голосе он заметил, что, когдаобнаружится, как она его обманула, Филипп ее бросит, все-таки пусть и не сразу,но бросит.

— Вы ошибаетесь. Он не узнает… Но хватит о делах. Лично ясобираюсь раздобыть где-нибудь что-нибудь перекусить. Я готов присоединиться квам примерно через двадцать минут.

Я оставил Уайтвелла наедине с Бертой, прогулялся вниз поулице до бара, купил там зубочистку. И вернулся в номер Берты Кул. Она былаодна.

— Где же Уайтвелл? — поинтересовался я.

— Ушел собрать кое-какие вещи… Дружок, тебе все-таки неследовало с ним так жестоко обращаться.

— Я в самом деле дал ему шанс, придумав эту историю спотерей памяти, а он оказался слишком глух, чтобы это понять… чтобы понятьдругих, — сказал я.

— Нет, не совсем глух. Он просто уверен, что Филипп сделаетвсе, что от него потребует отец.

— Филипп влюблен! Пойми это!

— Дональд, а как насчет того письма, что он послал. Что внем было?

— Да ничего особенного.

Зазвонил телефон. Берта подняла трубку, произнесла:

— Алло. — Некоторое время слушала, потом сказала: — Хорошо,мы выезжаем. — Она повесила трубку. — Филипп зафрахтовал самолет. И егосамолет, и тот, на котором ты прилетел из Рино, вместят нас всех. Мыотправляемся немедленно… Дональд, так что было в этом письме?

— Давай поспешим!

Берта летела «моим» самолетом, все остальные — самолетом,зафрахтованным Филиппом. В последнюю минуту Пол Эндикотт решил, что он тожеполетит, «просто, чтобы прокатиться».

Гул авиационного двигателя убаюкал меня сразу после взлета.Время от времени Берта будила меня вопросами. Я бормотал односложные ответы иснова погружался в обволакивающий сознание сон.

— Ты не должен драться с Артуром Уайтвеллом, Дональд, —донеслось до меня.

— Угу.

Ты, чертенок, знай: Берта сразу поняла, что ты вовсе потерялголову из-за женщины. Ты влюбляешься в них по всем правилам… ну, то есть насамом деле влюбляешься, но гораздо больше ты влюблен в свою профессию. Отвечай,Дональд. Разве не так?

— Полагаю… угу…

— Скажи мне, Хелен Фрамли убила того мужчину, с которымжила?

Я приоткрыл глаза.

— Она не жила с ним.

— Брось!

— Это было деловое соглашение.

Через некоторое время Берта возобновила атаку.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Какой?

— Убила она его или нет?

— Надеюсь, что нет.

У меня не было необходимости открывать свои глаза, чтобыувидеть, как ее блестящие маленькие глазки исследуют каждую черточку моеголица, чтобы обнаружить на нем какую-нибудь, которая выдала бы ожидаемый еюответ.

— Ты сам говорил, что Хелен Фрамли многое известно о том,кто совершил убийство.

— Возможно.

— Что-то такое известно, о чем она не сообщила полиции.

— Вероятно.

— Держу пари, Дональд, она тебе обо всем рассказала. Тывытянул из нее что надо, чертенок. Как тебе это удается? Ты их гипнотизируешь?Должно быть, так. Ты же не можешь применить к ним методы пещерного человека,сексуального насильника. Они сами открываются тебе… Может быть, на нихдействует всегдашняя твоя готовность драться, даже когда ты знаешь, чтопроигрываешь. Я думаю, так оно и есть. Я знаю женщин. Нам нравятсямужчины-бойцы.

Моя голова свалилась на грудь, я почти отключился, хотяБерта своей болтовней могла доконать кого угодно.

— Послушай, дружок, тебе приходило в голову, что с намиможет случиться?

— Что?

— У Артура Уайтвелла есть деньги, связи да и голова наплечах. Он не потерпит, чтобы на него оказывали давление.

Я молча клевал носом.