Берта Кул возразила в своей обычной манере.

— Если я останусь здесь в машине дрожать и мерзнуть, всепроизойдет чертовски тихо и спокойно. Если же я, учинив разнос за то, что тыпомешался от любви, возьму да и вернусь в Рино, ты за полчаса поймаешь убийцу,устроишь большой шум, и я останусь в дураках.

Черта с два, Дональд Лэм! Руководитель агентства собираетсяучаствовать в представлении! За время нашего знакомства тебе уже следовалознать, что я всегда так делаю! — Все это она выпалила, как одну фразу.

Я протер ладонью ветровое стекло, посмотрел, пытаясьразглядеть ориентиры.

Мы взобрались к этому времени на небольшой холм, началиосторожно съезжать по противоположному склону. Заправочная станция вместе содиноким домиком промелькнули в сотне с лишним футов позади, как грязные пятнана фоне неба.

— Пожалуйста, остановите машину здесь… Как договорились. Негоняйте двигатель, выключите его совсем и погасите фары. И ждите, хорошо?

Водитель поставил машину на тормоз, выключил двигатель исвет.

— Я думаю, вы ошиблись. Здесь поблизости ничего нет, — сказалон. — Я выйду и осмотрюсь.

Берта вышла вместе со мной. В небе на востоке пробиваласьполоска тусклого света. После теплой машины пустыня дохнула особенным холодом.

Мы отправились. Таксист понаблюдал за нами, стоя у машины,потом вернулся в кабину, устроился там, закутавшись в пальто.

— Далеко идти?

— Половина или три четверти мили.

Берта резко повернула назад:

— Я возвращаюсь к машине. Провались оно все пропадом.

— Хорошо, возвращайся на такси в город. У меня есть здесьмашина, которая сможет довезти меня, куда я захочу. Я вернусь в больницу, кактолько удостоверюсь, что все в порядке.

Берта молча направилась к такси. Я прошел уже изрядноерасстояние, когда увидел вспышку фары. Я сошел на обочину, дождался, покакрасный задний фонарь превратится в рубиновую точку вдалеке, и устало потащилсядальше.

Полоска света на востоке стала ярче. Было уже достаточносветло, и предметы выглядели как черные пятна на светло-сером фоне. Можно былоразличить заправочную станцию с крошечным домишкой, а дальше, в сотне ярдов отдороги, виднелся дом.

Я замер в ожидании. Свет на востоке становился все ярче.Какой-нибудь наблюдатель, спрятавшись в тени, мог увидеть, как я шел по дороге,— не совсем четкий силуэт, чтобы меня узнали непременно, но все же я был вполнеразличим.

Холодно. Воздух неподвижен, словно отражение в горном озере.Кончики ушей пощипывает мороз и нос тоже замерз. Мне хотелось потопать ногами,но я не решился. На шоссе послышался гул машины — просто удивительно, насколькодалеко разносится рокот автомобиля, едущего по асфальту. Я опасливо поежился.

Это, должно быть, тот, кого я жду.

Ну а что там, куда я иду и куда, может быть, направляетсямашина? А вдруг Луи опять запил? А вдруг у того, кто придет, есть оружие, и ониз тех, кто не тратит время на дискуссии? А вдруг… Машина, не замедляя хода,промчалась мимо, и вот она уже вдалеке, и гул от нее растворился в морознойтишине.

Я засунул ладони под мышки, прижал их к телу. Зубы выбивалидробь. Ноги были как ледышки. Никаких машин, ни звука, только стылый мороз.

Я посмотрел на часы. Если повернуть циферблат к востоку,можно различить время. До того момента, как солнце начнет излучать хотькакое-то тепло, оставалось три четверти часа. Я больше не мог выносить этустужу.

Мне не хотелось будить Хелен. Я прокрался на цыпочках кдругому окну и позвал тихим осторожным голосом: «Эй, Луи! Привет, Луи!»

В ответ ни звука.

Я подобрал с земли камешек и тихо постучал им в окно. Никакогоотклика. Быстро царапнул камешком по стене дома и тихо свистнул.

В ответ — молчание.

Восток уже полыхал оранжевым, и звезды уплывали с неба.

Я постучал по стеклу костяшками пальцев и позвал:

«Луи! Эй, Луи! Проснись!»

Секунды тишины казались часами.

Я подобрался ко входу в дом, осторожно постучал в дверь. Неполучив ответа, повернул ручку.

Дверь распахнулась, она была не заперта.

Внутри дома был затхлый спертый воздух. Мне казалось, яникогда больше не согреюсь. Луи не следовало бы оставлять дверь незапертой. Яведь особенно предупреждал его на этот счет.

Я тщательно запер за собой дверь, на цыпочках по скрипящимполовицам прошел в спальню Луи.

Света было достаточно, и можно было ясно различать всепредметы в комнате. На постели в эту ночь никто не спал.

Я все смотрел и смотрел на пустую кровать, соображая, что жеслучилось, и начиная медленно понимать, что все это означало. Устремился кдвери в комнату Хелен Фрамли. Не стал утруждать себя стуком, резко повернул ручкуи ударом ноги распахнул дверь настежь.

Ее кровать была пуста. Тут же секунду спустя заметил наподушке белый конверт. Запечатанный конверт, на котором написаны мое имя иадрес. Марка тоже была наклеена. Очевидно, Хелен не была уверена, что явернусь, и в этом случае хотела, чтобы хозяева дома переслали мне письмо попочте.

Я вскрыл конверт.

«Дорогой! Я думаю, это единственный выход. У тебя свояжизнь, у меня — своя. Они никогда не пересекались и никогда не пересекутся. Ты— это ты, а я — это я. Я должна убраться из города Рино. Ту пачку, что я тебессудила, я взяла в игре, а сыщик меня засек. Я убежала, но меня будут искать.После того как ты уехал, я поговорила с Луи. Он повидал кое-что в жизни ипотому понимает меня. Я не могу работать на автоматах без поддержки мужчины,который разбирается в подобных делах и умеет в случае чего пустить в ходкулаки. Луи думает так же, как и я. Но запомни, Дональд, это чисто деловоесотрудничество. Так было условлено. И у меня не будет неприятностей с Луи, какс Кулаком. Луи известно, кому принадлежит мое сердце, и он любит тебя тоже. Каксамого дорогого своего друга.

Я думаю, ты теперь уже знаешь насчет Кулака. Я подозреваю,что тебе уже давно все известно.

Вопрос стоял так: либо он один, либо мы оба. Этот пистолет хранилсяу него в ящике, стола вместе с его бумагами и частью вещей, которые он не хотелоставлять в той квартире, которую снимал. Я сказала, что выделю ему один изящиков стола. Я знала, что у него там пистолет. Когда у него участилисьприпадки ревности, я пистолет вытащила и спрятала его в тазу под ворохом бельяна кухне. Я знала, что он туда никогда не заглянет… После того как Кулак засталнас вдвоем на улице и подрался с полицейским, он направился прямо в квартиру.Хитрости ему было не занимать. Он выключил свет и спрятался в стенном шкафу. Явошла в начале десятого, включила свет, и тут Кулак выскочил из шкафа. Онсовершенно обезумел. Я ничего с ним не могла поделать. Он клялся, что убьет насобоих. Он кричал, что я сдала его полиции. Он ударил меня, а потом бросился кящику стола за пистолетом. Я помчалась к выходу. Он помешал мне убежать. Тогдая ворвалась в кухню и захлопнула дверь. У меня не было времени, чтобы еезапереть. Какое-то время мы боролись около нее, потом он шибанул ее так, что яотлетела к раковине. Тогда я рывком открыла нижнюю дверцу кухонного шкафа, гдестоял таз с бельем.