Нет, к мастеру – портному Яванти не хотел – его снова будут тыкать, крутить и мерить, и… трогать. Нет, как только господин наконец – то успокоится – он закажет не один, а два поздних завтрака за раз!

– Вы в карцере, сир, – откашлявшись тихо напомнил Яванти, оценив длинную тень на полу – утро уже было в самом разгаре. – Вам нужно вернуться в Корпус до того, как будет обход после построений.

Сир Иссихар не отреагировал и даже не повернул головы, продолжая писать на свитках – кисть порхала вверх-вниз, описывая полукруги – каллиграфия господина была изумительной, но даже это он продолжал скрывать. Даже это.

Яванти вздохнул.

– Карцер, господин!

– Тридцать два мгновения, – не отрываясь от письма ни на миг ответил господин.

Толстяк снова отследил длину теней на полу, которые почти достигли его сапог, но спорить не стал – господину виднее. То, что сир попадал в карцер только тогда, когда ему хотелось подумать в уединении – это знал практически весь Корпус. Сир Иссихар бывал там так часто, что это место – он слышал сам как говорили Наставники – называлось «личная комната уединения Дана». А также то, что он мог покидать территорию, когда заблагорассудится – на это всегда закрывали глаза, если господин возвращался к утреннему обходу.

Яванти обычно не понимал большей части причин – почему господин поступает именно так, а не иначе, но жизнь длинна и в итоге всегда оказывалось так, что сир был прав.

«Любимец Немеса» – так сира Иссихара за глаза называли в клане. Поцелованный судьбой ещё в колыбели, осененный благодатью, хранимый великим Змеем, потому что господин из любых самых сложных положений выходил чисто и красиво.

Иногда Яванти думал, что именно «запас удачи» – это то, из-за чего господина до сих пор держали в клане, смотрели сквозь пальцы на многие выходки, даже когда он ходил по краю грани – было бы хорошо, если бы Наставника Чи казнили быстро, иначе… иначе он не знал, что делать и как остановить господина.

«Запас удачи, поцелованный Немесом» – Яванти хмыкнул про себя. Если бы они знали, сколько мгновений, которые складывались в дни, было потрачено в раздумьях на эту удачу, сколько планов, сколько бессонных ночей, когда господин думал, ходил и думал-думал-думал…Клан может считать, как угодно, но он, Яванти, знал сколько стоит такая удача.

Удача – это работа, как любил повторять господин. И ничего кроме.

– Обручальное кольцо?

– Сира вскрыла доставленный дар, – бодро отрапортовал он. – Но надела ли…

– Где они сейчас?

Яванти пошевелил пальцами – щелкнули кольца – Вестник улетел и вернулся через доли мгновения с неяркой вспышкой – там было только одно слово.

– Возвращаются от Западных ворот.

– Отмени бронь на соседнюю ложу. На все соседние ложи.

– Вы… вы больше не собираетесь быть рядом с леди на Граноле? – спросил Яванти быстрее, чем успел подумать и тут же втянул голову в плечи – ответный взгляд сира Дана был красноречив – никогда не стоит лезть в его дела. «Золотой билет» для сиры Блау он доставал лично, как и выкупал все ложи вокруг – сверху, снизу и по бокам.

– Рядом – нет, вместе – да, – соизволил снизойти до пояснений сир, и Яванти опять ничего не понял. Как и главного – почему из всех прекрасных… воистину прекрасных цветков родного предела, сир выбрал северную белокожую, хрупкую и…странную. Не понимал, зачем это господину, ведь последствия очевидны, но спрашивать он не будет – ему дорого его здоровье.

Маленькая леди была опасна – Яванти чуял опасность сразу, тем, что пониже пояса сзади, иначе не прожил бы так долго. Он даже знал, в какой момент передумал господин – помнил отчетливо, как сверкнули глаза сира Иссихара, когда тот просматривал записи со школьного Турнира. Этот момент сир Дан прокручивал больше десяти раз – когда пламя Великого вспыхнуло, и охватило девчонку целиком.

Благословлена Великим.

Истинная дочь Великого – благословение подделать нельзя, и там где ступает маленькая ножка леди, следом незримой тенью следует Бог.

И сейчас этот Бог пришел на Юг. Следом за леди.

Яванти не был суеверен, но тщательно соблюдал традиции, следовал всем правилам, возносил подношения Немесу… но это Немес. Живой и понятный.

А Бог, который выглядит, как серебристое пламя? Бог, который даже не считает нужным выражать свою волю? Молчаливый Великий. Этот Бог пугал его и настораживал. Так же, как эта леди.

Яванти казалось, что он наконец понял, чего жаждет господин – именно жаждет, потому что так много усилий сир Иссихар не прикладывал давно – жаждет получить и жаждет забрать «благословение» себе.

Учитель Яванти в детстве читал им вслух старые Хроники, о Высших, получивших благословение чужого Бога, которые несли разрушение и хаос, но всегда выходили сухими из воды.

Благословенный пройдет по зыбучим пескам и ни одна песчинка не дрогнет под его ногами, если его ведет Бог. И Яванти совсем не хотелось знать, что хочет Великий на Юге, и что произойдет, если они столкнутся с Немесом.

Он, Яванти, был против, но никогда не скажет этого господину. С благословениями не шутят. Это не Немес – у которого – и это знают все – все покупается: и благословение и немилость. За благословения – кратковременные, как немилость, всегда приходилось чем-то платить, и плата иногда была такой высокой, что рисковать так решался не каждый. Единственное, что дарует Немес – это удачу всем и каждому, если на то будет воля его. Великий – другое дело. Сын Немеса и дочь Великого просто не могут быть парой, это понимал даже он, глупый Яванти.

Может быть господин хочет разрушить чужие планы чужими руками? То, что не вышло у него – получится у маленькой леди? Эта идея представлялась Яванти ещё более безумной, чем тот факт, что господин решился связать себя помолвкой в храме Мары. Скажи кто ему это вчера и Яванти решил бы, что у кого-то поехали плетения. А что сегодня?

Сегодня он всю ночь провел по лавкам, выбирая флейты!

Нет, он не враг себе и ничего не скажет господину. Он будет молчать. Как всегда.

Притворялся господин и притворялся Яванти. Притворялся так давно, что уже и сам забыл, каким человеком он был на самом деле – так крепко маска приросла к нему.

– Информация нужна к вечеру, – господин передал ему готовый свиток с перечнем нескольких южных родов, и Яванти невольно дернул бровью – список был странным.

– Ашту, сир? – Не удержался он. Все знают, что от ставленников Управления стоит держаться подальше и не привлекать внимания.

– Все, что в списке. Представишь мне, я уберу лишнее, – «то, что не нужно знать моей невесте» не прозвучало, но… было понятно и так.

– Я хотел бы понимать… сир, – Яванти скрутил пергамент в трубочку и сунул в рукав. – Мы… помогаем маленькой леди?

Господин улыбнулся. Широко и весело. Улыбнулся так, что Яванти отступил назад на пару шагов.