– Светка, Райка, вы как? – послышалсякакой-то не свой, переполошенный, севший голос отца. – Выходите, все впорядке!

Раечка вывернулась из рук Светы, которая намиг ослабила бдительность, и ринулась к двери, но почему-то чуть не упала.Что-то путалось между ногами и мешало бежать.

– Погоди! – закричала Света, хватая ее заруку. – Надень штаны, с ума сошла, что ли?

И только тут Раечка поняла, почему у неемерзли ноги и что мешало бежать. Да ведь Лева практически стащил с нее иджинсы, и колготки! Остались только розовенькие трусики в белый горошек, а всепрочее болтается где-то на щиколотках.

Ужас! И губы как болят!

Натянув джинсы, она вернулась к раковине,зачерпнула холодной воды и окунула в нее губы.

Стало немного легче. И в голове прояснилось.

– Девчонки! – снова заколотил в дверьотец. – Выходите, говорю вам, все нормально.

Наконец-то Света отворила дверь и вытолкнулаРаечку в коридор.

– Мать твою... – простонал отец,уставившись на губы дочери.

Раечка взвизгнула и закрылась руками – нет, неот стыда, а потому, что в руках отец держал пистолет и направлял ствол прямо ейв голову.

– Не волнуйтесь, Альфред Ахатович, –проговорил Димка – красный, потный, в свитере с засученными рукавами, сцарапиной на щеке. – Бросайте пистолет сюда.

И он подставил отцу свою сумку.

Отец, не глядя, кинул туда пистолет и потернос:

– Ну и вонищу вы развели с этим нашатырем!

Он был уже без респиратора, как и Дима.

– Иначе нельзя, – авторитетно сказалДима. – Я же говорю: единственный нейтрализатор! Если бы мгновенно неначал действовать аммиак, мы бы с вами не справились с этими двумя придурками.Ладно, Борька – он слабак, а вот бугая Леву мы бы не скрутили, пришлось бы егоубивать.

– Так ведь пистолет не заряжен, –недовольно проворчала Света, опускаясь на колени и пытаясь разгладитьвзъерошенный, встопорщенный, изморщиненный ковер. – Какой кошмар! Что вытут делали!

– Дрались, что-что, – воинственно ответилотец. – А что пистолет не заряжен, так ведь, говорят, даже палка иногдастреляет! Но честно говорю: был бы он заряжен – тут уже валялся бы труп этогосукина сына.

– Он не виноват, – спокойно и оченьсерьезно сказал Дима. – Он потерял человеческий облик из-за Раечки,вернее, из-за феромонов. Теперь вы видите, какая это сила? Извините, я самвиноват – просто не рассчитал дозу – это раз, а главное, думал, что Лева болеецивилизованный человек, умеет себя в руках держать. Хотя, с другой стороны, еготрудно винить: феромоны совершенно высвобождают подсознание. Как хорошо, что мынадели респираторы, да, Альфред Ахатович? Представляете, что бы моглопроизойти? Света бы с нами ни за что одна не справилась.

Света с надутым видом плюхнулась в кресло, неглядя по сторонам.

– Что-то мне не верится, – с вызовомсказала она. – Вы на Райку вылили всего каплю какую-то, а можно былоподумать, эти парни по литру шампанского с мартини выдули, да еще по бутылкеконьяка с примесью шпанских мушек – так крыша у них поехала! Разве этовозможно?

– Вы что ж, думаете, тут для вас представлениебыло устроено? – дрожащим от обиды голосом проговорил Дима, прижимая ксебе сумку, словно щит. – Да вы не видели, как мы... как АльфредАхатович... да он дрался за Раечку и за вас, как лев... Как тигр! –торопливо поправился Димка, видимо, сочтя, что царь зверей слишкомскомпрометирован сегодня, чтобы поминать его всуе.

– Дура ты, Светка! – привычно рявкнулотец. – Мы их с трудом выкинули вон, они так без обуви и убежали, Димапотом вслед им их башмаки выбрасывал.

– Да, – грустно проронил Димка. –Друзей у меня больше нет, конечно... Все, они мне этого в жизни не простят.Слышали, как они меня материли, уходя? Теперь про наш эксперимент по всемуинституту раззвонят...

– Нет, нет, как это – раззвонят?! –забеспокоился Раечкин отец. – Ты что? Их надо остановить! Это же нашбизнес-секрет! Никто ничего не должен знать, даже подозревать не должен.

– То есть вы... – робко заикнулсяДима. – То есть вы как бы... как бы это... как бы согласны участвовать вмоем проекте?

От волнения он даже заикаться начал.

– В нашем проекте! – энергично поправилотец. – Почему – в твоем? В нашем, понятно? Конечно, я согласен. Толькообъясни все же, почему эту штуку никто до сих пор не расчухал, феромоны эти,если это такая убойная сила?

– Ну как? – удивился Дима. –Расчухали, и давно. В секс-шопах эти духи продаются, я Раечкерассказывал, – но это жалкая польская подделка. Французские лучшекачеством, но несравнимо дороже. Кроме того, количество феромонов там чистосимволическое. А вообще-то, препараты на основе человеческих половых феромоновзапрещены на территории Европы и России. Но это совсем не значит, что кого-тобудут преследовать в судебном порядке за их использование и распространение. Этоне наркотики все же. История получается вроде как с допингом, который запрещенк применению в спорте. Но при этом его можно купить практически в любой аптеке.Запрещено – это значит, что если вы произведете препарат на основе феромонов натерритории России, то вы не получите никаких разрешительных документов типагигиенического сертификата, сертификата соответствия и всего такого, что нужнодля легального продвижения этого продукта на рынке. Кстати, так же дело обстоити с препаратами, которые делают на основе плаценты, хотя они тоже широкорекламируются: даже шампунь такой есть, я сам видел. Соль состоит в том, чтоэти препараты с феромонами навязывают человеку чужую волю. Ну а кому охота,чтобы им управляли? И кто даст на это официальное разрешение?

– Погоди, – нахмурился АльфредАхатович. – Но если феромоны запрещены, как мы будем их продавать?

– Ну а как эти духи в секс-шопах продаются?Так и мы будем продавать. А лучше пользоваться ими в косметическом салоне вашейжены, к примеру.

Надо же, какая память у Димки! Раечка когда-товскользь упомянула, что у отцовой жены косметический салон (кстати, и уРаечкиной матери – тоже, отец и старой, и новой жене по салону купил – в разныхрайонах, конечно! – чтобы никому обидно не было), а он запомнил!