А вместе с тем гигантская всеохватывающая инерциятрадиционного, тысячелетнего течения, которую мсье золотоносовы относят кпервобытной морали, продолжала и продолжает воздействовать даже на тех, чтозакрутился в новых волнах. И Лариса Губина с ненавистью, матерными словами,отзывается о своем свободном эмансипированном житье-бытье, и Томила, как- тостремительно из привлекательной энергичной женщины обратившаяся в пучеглазуюзадыхающуюся толстую старуху, вряд ли оказались счастливы в своей женскойсудьбе. Таким образом пребывание в зоне этого планетарных масштабов водоворота создаетсостояние жестокой дисгармонии для тех, кого он крутит. И здесь, дорогая НинаТерентьевна, надо четко определиться не только насчет сексуального ликбеза, нопрежде всего установить, какое течение (то есть какой стиль морали и семейногоповедения) по твоим склонностям и по индивидуальности твоего мужа тебеподходит. Следовательно, спокойно проанализировав особенности своего исконноготрадиционного русла, мы должны осознать своеобразие и того могучего потока,который ворвался к нам и, твердо скажем, будет с годами лишь усиливаться.

Любопытно, что этот новый анализ будет способен вывести насв совершенно новые, удивительные и неожиданные горизонты закономерностейгармонии «М» и «Ж».

Эпиграфы к главе

Не в деньгах счастье

Поговорка

Выходит из тайги к реке охотник и видит, что против теченияженщина бечевой тянет лодку, а в ней сидит-покуривает трубку его знакомец: —Эй, Иван, куда собрался?

— Да вот, баба заболела, везу в больницу.

ПРИЗНАНИЕ

Зацелована, околдована,

С ветром в поле когда-то обвенчана,

Вся ты словно в оковы закована,

Драгоценная ты моя женщина!

Не веселая, не печальная,

Словно с темного неба сошедшая,

Ты и песнь моя обручальная,

И звезда моя сумасшедшая.

Я склонюсь над твоими коленями,

Обниму их с неистовой силою

И слезами и стихотворениями

Обожгу тебя, горькую, милую.

Отвори мне лицо полуночное,

Дай войти в эти очи тяжелые,

В эти черные брови восточные,

В эти руки твои полуголые.

Что прибавится — не убавится.

Что не сбудется — позабудется…

Отчего же ты плачешь, красавица?

Или это мне только чудится?

Николай Заболоцкий

ОН и ОНА

ОН ОНА

Стол всегда завален бумагами, папками, книгами

Много работает Не умеет рационально организовать свою работу

Разговаривает с коллегами

Обсуждает служебные дела Сплетничает, конечно!

Отсутствует на работе

Поехал по делам в другое учреждение Бегает по магазинам врабочее время

Шеф пригласил позавтракать в ресторане

Начальство его ценит. Очевидно, он будет Комментарииизлишни! повышен по службе

Назначен день свадьбы

Только обзаведение семьей придает Все, с работой покончено.Теперь мужчине солидность. Теперь он будет пойдут дети, пеленки, болезни…по-настоящему надежным работником

Держит на рабочем столе фотографию своей семьи

Прекрасный семьянин! Работа у нее на втором месте, а напервом — семья!

Таблица, опубликованная голландским журналом «Натуур эндтехник». Реакция окружающих на одинаковое поведение и поступки мужчины иженщины.

Они влюблены и счастливы.

Он:

«Когда тебя нет, мне кажется — ты просто вышла в соседнююкомнату».

Она:

«Когда ты выходишь в соседнюю комнату,

мне кажется — тебя больше нет».

Вера Павлова

Алевтина не вернулась из командировки. Сначала был короткийфакс с просьбой о продлении срока пребывания ввиду необходимости проработкиоткрывшихся новых перспектив сотрудничества с концерном г-на Берхстгадена.Текст был сопровожден краткой просьбой самого (!) президента компании суказанием, что расходы по пребыванию мадам, нашего экономиста, концерн берет насебя. Разумеется, я очередной раз не мог не восхититься талантом и силой духаэтой женщины: кто она такая в иерархии планетарной картографическойпромышленности по сравнению с магнатом, всесильным императором мировой державы?Букашка, не более: безвестная сотрудница безвестной пока, скромной начинающейфирмы. И тем не менее — не только добилась приема у его сверхвысочества, но ивышла на какие-то эффективные перспективы, но и заслужила поддержку олигарха!..

Потом раздался телефонный звонок в офис: слышимость былаотличная, я различал малейшие оттенки ее голоса. От неожиданности у меняперехватило горло, я ответил не сразу. Она владела собой много лучше меня ипо-деловому сухо доложила о своих феноменальных достижениях: мы не толькополучаем новейшее оборудование и кредит на льготных условиях под поставкусовместной продукции, но и при наличии нашего желания организовываем совместноепредприятие на правах филиала международного концерна.

— Привет сотрудникам, шеф! Жду новостей, — таклихо завершила она разговор. — Да некому передавать, все ужеразошлись, — несколько невпопад, вместо вежливого «спасибо, обязательнопередам», — ответил я.

И тут ее голос изменился, задрожал, и я, наконец, понял, кактрудно ей было столь молодецки говорить со мною.

— Нас не слушают? — еле слышно спросилаона. — Некому. — Шеф… Шеф… Егорушка! Скажи мне, скажи мне… Одно твоеслово… Я прилечу в тот же день!.. — Что сказать? — выдавил я из себяне сразу. — Питер просит моей руки. — Какой Питер? — тупоспросил я. — Причем здесь Питер? — Какой-какой? Не все ли равно? Дагосподин Берхстгаден. Он сказал, что ждал меня всю жизнь.

Я молчал. Сердце неожиданно пронзили какие-то острые когти,я даже едва слышно застонал и стал тереть левую сторону груди.

— Егорушка! Егорушка! Что с тобой? — донессяотчаянный вопль из-за океана. Я сидел молча, вереница лиц вихрем закружиласьпередо мной, и постепенно осталось лишь два из них: Анастасии и Алевтины.Сильное, яркое, с пронзительным взором — Алевтины (наверное, потому такое, чтоуж больно лихо отрапортовала она мне свои результаты) и сникшее, с сетьювзявшихся откуда-то горьких морщинок, с кротким спокойным взглядом лицоАнастасии.

— Я очень, очень желаю тебе счастья, — хрипло,каким-то не своим голосом наконец, произнес я. Я понимал, что расстаюсь с нейнавсегда, навеки, что я больше не увижу ее ни-ког-да!