Но ведь кроме войн внешних была еще и непрекращавшаяся войнавнутренняя, и сколько миллионов невинно репрессированных мужчин ушло внебытие!..

Такая вот история с нашей историей получилась. Но в другойстороны: не все было так переворочено в глубине, в толще. Во-первых, периодединоличного владения землей насчитывал у крестьян нашего отечества всего-тонесколько лет: коллективизация, в большинстве случаев осуществленная торопливо,с применением насильственно-административных методов, в значительной степенивбила совсем недавно освободившихся от единого общинного обруча крестьян вновые жесткие рамки коллективного хозяйствования, опять-таки с тесной взаимосвязанностьювсех от всех, семьям по хуторам и отрубам расползтись не дали. Да, подушноенаделение только женатых мужиков исчезло, но подобие мира и мирских решенийвозродилось, следовательно, в немалой степени получили новую опору как стараямораль, так и ее семейное выражение. А подавляющее большинство новых рабочих,осуществлявших индустриализацию, вышло-то из деревни, совсем еще недавнопатриархальной. И если город вносил свои черты в нравственные представлениямногочисленных новых поселенцев, то выходцы из деревни не в меньшей степенивоздействовали на характер отношений в новой среде своего обитания. Родителинашей Анастасии — рабочие, но пришли-то они из деревни и семью свою, иотношения в ней создавали такими, какими знали их по уставу своих предков. И Анастасиявзрастала в том представлении, что ей со временем нужно быть замужем, а ненад-мужем.

И самое главное: это было построение семейных отношений нетолько у двоих семейных новых горожан, бывших крестьян, и их дочери, нет. Этобыла мораль общенародная, обусловленная гигантской инерцией предшествующеготысячелетия.

Осмелюсь в данном месте оного повествования осторожновысказать мысль, давно владеющую мной, но пока способную шокироватьобщественное мнение. Поскольку я достоверно знаю, что мысль моя истинна и черезнекоторое время люди будут, пожимая плечами, недоумевать «кто же этого незнает», постольку я все же обозначу ее, ибо она имеет непосредственноеотношение к теме «М-Ж». Дело в том, что любое общественное событие совершаетсяне только в материальном плане, но и в сознании, и в чувствах человеческих. Иэтот нематериальный окутывающий его ореол, и этот нематериальный след,сохраняющийся впоследствии не только в человеческой памяти, но в долговечной(вечной?) памяти ноосферы, окружающей нашу удивительную планету, на самом-тоделе не менее значим, чем материальные последствия вышеозначенного события.Господи, до чего же поверхностно, верхоглядски, ложно, лживо судят те историкиили современники- комментаторы, которые опираются лишь на сугубо физические,грубые, весомые, зримые черты того или иного явления! Так например, истинным либудет вывод о счастье той или иной семьи, опирающийся исключительно наинвентарную опись их шкафов, хрусталя и электроники? Ясно, что вне учетадушевного мира и согласия в той или другой семье грош ему будет цена. Семьяможет быть весьма зажиточной, а члены ее глядят друг на друга волками, семьяможет быть попросту бедная, а отношения в ней — самые счастливые. Разумеется,встречаются и материально обеспеченные и счастливые семьи, и семьи нищие, гдесупруги живут, как кошка с собакой, но это свидетельствует лишь о том, чтообобщающий вывод о семейной жизни не может базироваться лишь на тех величинах,которые прямо интересны налоговому инспектору.

Да ведь то же самое, только в более сложных категорияхследует отнести и к быту и бытию народному. Фининспекторы от обществоведениястолкнутся с неразрешимыми для них парадоксами: почему, например, фронтовики,пережившие немыслимые ужасы войны, в том числе испытавшие такую последнюю и крайнююстепень материального измерения, как смерть сотоварищей, уничтожение сел игородов, собственные ранения и сплошь да рядом инвалидность, считают именно этигоды самыми счастливыми в своей жизни? Может быть, потому, что ясность великойцели, подъем всех душевных сил, раскованная инициатива, бескорыстное братствосподвижников — это такие ценности, перед которыми меркнут те материальныевзносы, которыми был оплачен этот нематериальный взлет столь абстрактнойсубстанции, как человеческий дух?..

Мне пришлось как-то столкнуться с размышлениями критика М.Золотоносова на ту тему, что наш народ по морали своей недалеко ушел-де отобезьян, недавно спустившихся с деревьев на землю. Да почему же так? А потому,с его точки зрения, что у нас еще не возобладала абсолютнаяиндивидуалистическая мораль, мы все еще живем и мыслим давно обветшавшими, поего мнению, категориями, вроде отечества, родины, коллектива. Ничего кроменасмешки не вызывают, по мнению вышеозначенного модерного фининспектора, статьив российских газетах о том, что молодые парни, погибшие 21 августа 1991 года,защищая Белый дом, умерли не даром, ибо отдали жизнь за счастье своегоОтечества, за будущее России. Какой позор, какое, обезьянье самосознание, такрасценивает он и их гибель, и преклонение перед ними. Но вопрос: человек лиэтот резонер, либо только внешне человекоподобное?

Разумеется, находясь на уровне человекоподобных, невозможнопонять (отсутствует физический орган для этого), что не только отдельныйчеловек (бывший фронтовик или блокадник, например) может оценивать свою жизньвне материальных рамок, но и целый народ, для которого осознание своейзначимости в истории, патриотическое восприятие героизма и могущества своейдержавы, память о преобладании духовных (человеческих) стимулов оказываетсячрезвычайно существенными факторами мировосприятия. Настолько существенными,что они перекрывают, непостижимо для человекоподобных, все иные факторы, в томчисле и истинно бесчеловечные. И те политики, что крутят руль нагосударственном российском корабле, ориентируясь лишь на такие вполне наглядныеопознавательные знаки на изменчивом фарватере, как колбаса или колготки,рискуют и корабль посадить на мель, и сами от резкого толчка вылетят за борт.Без великой идеи Россия вперед двигаться успешно не будет!..

Тем временем я уже перешел к такой совершенно нематериальной, но могущественнейшей силе, как воздействие на мнения и поступкичеловека (и народа) духовных ценностей и воззрений, возникающих на основепрежних материальных состояний и притягивающихся к нам, и окутывающих насаурой, в которой мы продолжаем жить. Да, материальные условия заключения бракови взаимоотношений «М-Ж» существенно видоизменились, но их традиционная брачнаяструктура: мужа-отца, кормильца и защитника, и жены-матери, заботницы и Хранительницыочага, — в глубокой общенародной памяти продолжала сохраняться, невзираяни жестокость новозаводского быта, ни на трубные манифесты Университета им.Свердлова.

Она сохранялась тем прочнее, что утверждалась и утверждаетсяправославием (хоть эта христианская религия и была длительное время придавленагосударством).

Она сохранялась тем прочнее, что была лишь одной изсоставляющих частей гораздо более широкой общей ауры, охватывающей и другиевеликие народы на других великих континентах. Структура, модель изначальногосоюза, состоящего как из мужчины и женщины, сочетавшихся браком для воссозданияпотомства, так и из этого потомства — структура подобной в сути своей семьиявлялась основной и незыблемой в соседнем огромном Китае. Конечно, контуры жизникитайской семьи и бытовой антураж ее, и идеология, если можно так сказать,отличалась от соответствующих категорий семьи русской, и прежде всего внезыблемой традиции почитания предков, чья бесчисленная вереница поколенийуходила во тьму времен. Однако китайская поговорка «Мужчина — хозяин вне дома,а женщина — в доме» свидетельствует, что опорные принципы семьи были общими и вРоссии, и в Китае. Да, русская женщина была гораздо более раскована, чемкитайская, чьей добродетелью являлась покорность и абсолютное послушание мужа,но и там, и там основной функцией жены являлось рождение наследника(наследников).