Внезапно на дороге возник размахивающий полосатым жезломгаишник, я покорно притормозил и опустил боковое стекло. Вот так всегда, когдаспешишь – непременно попадешь в неприятность.

– Нарушаем, – укоризненно заявил парень в форме, –ваши права.

Я протянул ему документы и поинтересовался:

– А что я сделал?

– На красный свет проехали, там светофор.

– Извините, погрузился в свои мысли и не увидел сигнала.

– Нечего на дороге думать, – протянул представительправоохранительных органов, – так и без головы недолго остаться. Давайтеправа.

– Они у вас в руках.

– Женщина, – нахмурился милиционер, – сегодня непервое апреля, документики-то на мужчину!

И тут только до меня дошло, что я сижу за рулем в обличьемилой, слегка крупноватой блондинки.

– Это я.

– Кто? – совсем посерьезнел парень.

– Иван Павлович Подушкин.

– Выйдите из машины.

– Зачем?

– Сказано, вываливайся.

Понимая, что гаишник сейчас начнет применять ко мнерепрессивные меры, я одной рукой стащил парик, а второй протянул стражу дорогиудостоверение сотрудника агентства «Ниро».

– Ты, что ли, из своих? – сбавил тон молодец.

Я уже не раз замечал, что абсолютное большинство людей,бросив взгляд на бордовую книжечку, мигом причисляет меня к сотрудникам МВД,редкая личность обращает внимание на небольшие буковки, сообщающие, чтогосподин Подушкин – сотрудник частного сыскного агентства. Гаишник тожеоказался не из числа наблюдательных. Как правило, я быстро указываю людям наошибку, но сейчас просто кивнул.

Сержант козырнул.

– Извините, – сказал он, – номера у вас не наши.

Я сделал загадочное лицо.

– Ну, сами понимаете…

– До свиданья.

– Счастливо, – улыбнулся я, нахлобучил парик, повернулключ в зажигании и услышал: цик-цик-цик.

«Жигули», только что исправно тащившие хозяина, решилиумереть.

Я вышел на дорогу, пнул ногой колесо и повернулся кмилиционеру.

– Вы в моторах понимаете?

– Не-а, – по-детски ответил тот и добавил: – Я толькотретий день один стою, меня на работу недавно взяли. Вы торопитесь, да?

– Очень, – нервно ответил я.

– Мне тут еще долго париться, – сказал гаишник, –оставляйте тачку, идите на метро – вон вход, в двух шагах отсюда. Быстреедоберетесь под землей, центр весь перекрыт.

– Почему? – удивился я.

– Демонстрация там, пенсионеры бузят, – охотно пояснилюноша, – недовольны чем-то. Так что лучше вам на метро. Вызовете ремонтнуюслужбу, они машину заберут, я за ней присмотрю.

И что было делать? Поблагодарив гаишника, я поспешил кметро, чувствуя, как прохладный ветер забирается под широкую юбку.

Несмотря на вечер, в подъехавшем к платформе поезде былотакое количество народа, что я решил подождать другую электричку. Но и вовтором, и в третьем, и в четвертом составе люди набились битком. Поэтомупришлось втискиваться в переполненный вагон. Уцепившись рукой за поручень, япопытался вздремнуть, но внезапно ощутил тычок. Открыв глаза, я посмотрел посторонам – меня пихнули слева. Там стояли растрепанная, толстая тетка сгромадной сумкой и милый, чистенький дедушка, приятно пахнущий хорошимодеколоном. Поняв, что баба задела меня своей торбой, я снова смежил веки, нетникакого смысла гневно восклицать: «Немедленно прекратите толкаться, уберитеподальше сумку».

Куда тетке деть багаж? Вокруг людей как огурцов в бочке,баба же не нарочно пнула меня – вагон качается, вот она и не сумела сохранитьравновесие.

Не успел я погрузиться в легкую дремоту, как вновь ощутилтолчок. Сообразив, что тетка теперь будет бить меня постоянно, я решил отойти всторону.

Повторяя бесконечно: «Извините, пожалуйста», – япереместился в середину вагона, уцепился за никелированную железку, закрылглаза и… почувствовал чужую руку на своей, как бы помягче выразиться, филейнойчасти. На этот раз меня довольно крепко ущипнули. Мое изумление достиглопредела; ладно, пинок сумкой был случаен, но щипок! И потом, неужели толстаябаба последовала за мной?

Я изучил новых соседей: теперь возле меня покачиваласьстарушка в необъятной шерстяной кофте, женщина в красном платке и… дедушка, тотже, что и раньше, чистенький, благоухающий парфюмом. Не понимая, чтопроисходит, я уставился на божьего одувана, тот вдруг скабрезно ухмыльнулся, ив то же мгновение я почувствовал новый щипок. От изумления я потерял дар речи.Вот оно что! Благообразный седовласый дед на самом деле отвратительныйсластолюбец, нагло пристающий к девушкам. Естественно, я слышал о подобныхзабавах, но сам никогда ими не занимался, нормальному мужчине нет необходимостиудовлетворять свои желания подобным образом.

Дедок засопел, придвинулся ко мне вплотную и начал краснеть.Я наклонился и шепнул в его волосатое ухо:

– Прекратите сейчас же!

Старикашка закатил глаза, но не отодвинулся.

– Отойдите в сторону, – продолжал я.

Дед растянул в улыбке тонкогубый рот и тоже очень тихосказал:

– Мне нравятся такие девочки, лошадистые. Кисонька, стойтихо, я куплю тебе конфет!

– Пошел вон, старый идиот! – заорал я так, что весьвагон повернулся в нашу сторону.

– Вот молодежь пошла, – запричитала старушка, –места никогда не уступят! Да еще на пожилых людей орут, как подорванные намине!

– Сами развалились, а пенсионеры стоят! – подхватилаженщина в красном платке.

– Да я в их возрасте!.. – запричитала старушка.

Сидящая передо мной девушка, симпатичная брюнетка, положилана колени книгу и стала с сочувствием наблюдать за скандалом.

Старичок сморщился и схватился за сердце.

– Ветерана обидели, – взвыла бабуля, – вот этаколокольня гадость какую-то пожилому человеку сделала, смотрите, его прямоубило!

Дедушка затрясся, закивал головой, вид у него стал самыйразнесчастно-обиженный.

– Господа, – попытался оправдаться я, – этот тип –сексуальный маньяк, приставал ко мне, щипал за… в общем, неважно за что! Толькопоэтому…