времена. Хотя сама концепция «развитого социализма» стала, по сути, крупнейшей ревизией прежних представлений о возможности в исторически обозримой перспективе построить коммунизм в отдельно взятой стране. Но она оказалась весьма удобной в том отношении, что не разрушала саму веру в коммунизм, а переводила его строительство из конкретно-исторической задачи в чисто теоретическую плоскость. Согласно этой концепции, путь к коммунизму предполагал неопределенно длительный этап развития, во время которого развитой социализм обретал окончательную целостность и гармоничное сочетание всех производственных, социально-политических, нравственно-правовых, идеологических и других отношений в советском обществе.

Как удалось установить, после отставки Н. С. Хрущева вопрос о работе над новым проектом Конституции впервые обсуждался на одном из заседаний Политбюро еще 20 июня 1968 года, когда была рассмотрена соответствующая записка за подписью Н. В. Подгорного и И. В. Капитонова[441]. Именно тогда были созданы новые 9 подкомиссий, две из которых — по политическим и теоретическим вопросам и редакционную — возглавил лично Л. И. Брежнев, который еще в начале декабря 1964 года был назначен новым председателем Конституционной комиссии. В сентябре 1968 года рабочая группа во главе с А. Н. Яковлевым подготовила новый вариант проекта Конституции и записку на имя Л. И. Брежнева «Некоторые вопросы, связанные с подготовкой проекта новой Конституции СССР»[442]. Однако уже в июне 1969 года за подписью того же А. Н. Яковлева генсеку был направлен очередной проект, но уже не новой, а частично измененной сталинской Конституции СССР 1936 года и сопроводительная записка к нему «О некоторых конституционных вопросах». Рассмотрев эти бумаги, Политбюро ЦК пришло к выводу о целесообразности «воздержаться от внесения вопроса об изменении Конституции СССР 1936 г.», и на два с лишним года вопрос с принятием новой Конституции «повис в воздухе». И лишь в марте 1972 года рабочая группа А. Н. Яковлева представила генсеку последний вариант нового проекта Конституции, который направили на доработку в четыре подкомиссии Конституционной комиссии Верховного Совета СССР[443].

Работа этих подкомиссий шла «ни шатко, ни валко», пока в начале февраля 1973 года Политбюро ЦК не поручило Секретариату ЦК создать очередную рабочую группу по подготовке нового проекта союзной Конституции. И в самом конце марта 1973 года своим Постановлением Секретариат ЦК во главе с М. А. Сусловым сформировал такую рабочую группу, которую уже возглавил секретарь ЦК Б. Н. Пономарев. Ровно через год эта группа представила свой проект новой Конституции, но по каким-то причинам он не совсем устроил Л. И. Брежнева, в связи с чем к этой работе по его же просьбе подключился уже К. У. Черненко. И именно с ним, как явствует из дневника генсека, в конце мая 1976 года он и обсуждал один из последних проектов основного закона страны[444].

Судя по личным брежневским записям, наступивший 1977 год с первого же месяца был буквально насыщен рабочими контактами генсека, которому пришлось решать огромный круг различных вопросов и проблем. Например, с А. Н. Косыгиным он решал важные кадровые вопросы, в том числе отставку многолетнего министра путей сообщений Бориса Павловича Бещева и главы Оргкомитета Олимпиады-80 Игнатия Трофимовича Новикова; с К. У. Черненко и К. М. Боголюбовым генсек обсуждал вопросы работы Политбюро и ряда ключевых Отделов ЦК; с секретарями ЦК Я. П. Рябовым и А. П. Кириленко — вопросы развития тяжелой промышленности и оборонного комплекса; с новоиспеченными маршалами В. Г. Куликовым и Н. В. Огарковым говорил о новых задачах в работе Главкомата ОВС ОВД и Генштаба Вооруженных сил; с послами С. В. Червоненко и В. М. Виноградовым генсек обсуждал проблемы советско-французских и советско-иранских отношений; принимал министра иностранных дел Италии А. Форлани, с которым говорил о выделении 700-миллионного льготного кредита советской стороне; наконец, лично посещал в больнице захворавших А. А. Громыко и К. В. Русакова[445].

В том же дневнике было зафиксировано, что накануне очередного заседания Политбюро 14 марта 1977 года Л. И. Брежнев лично принимал К. У. Черненко и Б. Н. Пономарева «по вопросу Конституции» и обсуждал с А. Н. Косыгиным и Н. В. Подгорным «перемещение Лесечко и Катушева». А на следующий день Политбюро приняло решение о порядке и сроках подготовки проекта новой Конституции СССР и утвердило новый состав редакционной подкомиссии Конституционной комиссии Верховного Совета СССР. Через 10 дней рабочая группа разослала всем членам и кандидатам в члены Политбюро и секретарям ЦК обновленный проект новой Конституции, а Секретариат ЦК дал поручение И. В. Капитонову, М. В. Зимянину и К. У. Черненко «разработать и представить конкретные предложения по организационным мероприятиям», связанным с принятием новой Конституции. А ровно через месяц, 26 апреля 1977 года, все члены высшего руководства, за исключением А. П. Кириленко, на очередном заседании Политбюро в целом одобрили представленный проект и приняли решение созвать Пленум ЦК по данному вопросу. При этом рабочей группе Б. Н. Пономарева в течение целой недели пришлось обобщать все замечания, поступившие от членов Политбюро и секретарей ЦК общим объемом в 160 страниц[446]. 19 мая Политбюро ЦК вновь рассмотрело обновленный проект, представленный рабочей группой Б. Н. Пономарева, и постановило внести его на обсуждение Конституционной комиссии и Пленума ЦК.

23 мая 1977 года под председательством генсека состоялось заседание Конституционной комиссии Верховного Совета СССР, а уже утром 24 мая прошел запланированный Пленум ЦК, на котором по докладам Л. И. Брежнева и М. А. Суслова были приняты два Постановления ЦК «О проекте Конституции СССР» и «О Государственном гимне Советского Союза», а также решены ряд важных кадровых вопросов[447]. Во-первых, в отставку со всех занимаемых постов совершенно неожиданно был отправлен многолетний глава Советского государства Николай Викторович Подгорный. То, что данное решение стало «громом среди ясного неба» даже для многих членов Политбюро, явствует из того же дневника генсека, который буквально за месяц до этого дня записал следующее: «говорил с Подгорным — о футболе и хокее (так в документе — Е. С.) — немного о конституции». Когда и кем было принято решение убрать Н. В. Подгорного — сейчас установить довольно сложно, хотя на основе того же дневника Л. И. Брежнева можно предположить, что он обсуждал этот вопрос в частном порядке в воскресенье 22 мая с М. А. Сусловым, А. П. Кириленко, Ф. Д. Кулаковым, К. У. Черненко и А. А. Громыко[448]. Как бы то ни было, но данное решение было принято единогласно, и Пленум рекомендовал избрать новым председателем Президиума Верховного Совета СССР т. Л. И. Брежнева[449], порушив при этом свое же прежнее решение о запрете на совмещение высших партийно-государственных постов, принятое в октябре 1964 года сразу после отставки Н. С. Хрущева. Во-вторых, во исполнение мартовского решения Политбюро, в соответствии с которым секретарь ЦК Константин Федорович Катушев сменил заместителя председателя Совета Министров СССР Михаила Авксентьевича Лесечко на посту постоянного представителя СССР в СЭВ, а также стал одним из заместителей А. Н. Косыгина в союзном правительстве, он был выведен из состава Секретариата ЦК. Наконец, в-третьих, еще одним секретарем ЦК был избран давний помощник генсека Константин Викторович Русаков, который, вопреки известной