– А оборотни, они вообще как – лучше вампиров или хуже? – заторопился следом ворон.

– Паблито, знал бы ты, как я устал за сегодняшний день от дурацких вопросов.

Остановившись посреди комнаты, Феликс огляделся, решая с чего начать.

– Может, я не так выразился, но ты же все равно понял, что имелось в виду!

– Да понял я, понял. Все по-своему хороши, что оборотни, что вампиры, лучше только личи.

– Кто? – не понял Паблито.

– Могу объяснить! – с готовностью пропищал Дон Вито. – Когда я жил при библиотеке, об этом тоже доводилось читать!

– Какой ты молодец, объясняй, – и Феликс пошел в спальню, где хранились убранные из гостиной вещи.

Усевшись напротив ворона, крыс покопался в воспоминаниях и произнес:

– Личами называют оживших мертвых колдунов. Если человека можно сделать вампиром против его воли, то личем становятся исключительно по собственному желанию. Чтобы стать бессмертным, колдун проходит ритуал «Вечной ночи», приносит жертву и умирает, чтобы возродиться. Душа его не остается в теле, она заключается в специальный сосуд и живет отдельно от мертвого тела. На вид личи довольно неприятные. Представь себе полуразложившийся труп или скелет…

– Хватит, я понял! – Паблито брезгливо встряхнулся. – Такое нам точно ни к чему!

В гостиную вернулся Феликс, он нес скрученный ковер. Завидев мужчину, крыс осторожно поинтересовался:

– Как думаешь, это не слишком… не слишком… сложно, когда в одном небольшом коллективе сразу и оборотень, и вампир?

– Есть иные кандидатуры? Или другие варианты? Как-нибудь сработаемся. Хотя и думать не хочется, какая увлекательная жизнь начнется у меня с понедельника.

Бросив ковер на пол, Феликс расстелил, расправил его и пошел обратно в спальню. Вскоре он вернулся с двумя напольными вазами.

– А как остальные отнеслись к такой новости? – спросил Паблито. – Или все, кроме тебя, были в курсе, что дедуся непростой?

– Нет, и рассказывать пока не стали. Потом будет удобный момент, посвятим в курс дела.

– Интересно, как он должен выглядеть, этот «удобный момент»? – пробормотал крыс.

Расставив вазы по местам, Феликс снова вышел из комнаты.

– Да уж, – покачал клювом ворон, – агентство получается всем на зависть, всем на удивленье. Представляю…

Но тут опять вернулся Феликс, и ворон благоразумно замолчал.

Закончив приводить гостиную в порядок, мужчина огляделся, подмечая всякую мельчайшую деталь, и остался доволен результатом: все предметы, детали интерьера находились на своих местах.

– Когда к Даане зайдешь? – прозвучал крысиный голос из-под расшитой скатерти.

И Феликс вдруг вскипел.

– Вито! – рявкнул он, ударяя кулаком по крышке стола. – Ты чего добиваешься, а?! Скажи прямо, объясни четко! Если я где-то должен, чем-то обязан, так скажите! Не в моих привычках накапливать долги!

– Да нет же! – пропищал Дон Вито, не показываясь из-под скатерти. – Просто я подумал, что необходим хотя бы визит вежливости к женщине, которая смогла тебе помочь…

– Когда опять начнешь думать своим маленьким крысиным мозгом о делах больших двуногих существ, укуси сам себя за хвост – должно помочь! Теперь убирайтесь отсюда оба, хочу наконец отдохнуть! Отдохнуть молча, в тишине!

– Меня-то за что? – обиделся Паблито. – Пускай Вито выкатывается, а я останусь.

– Оба я сказал!

Ворон нехотя поплелся к балконной двери, крыс выскочил из-под стола и стремглав бросился в прихожую.

Оставшись в одиночестве, Феликс походил по комнате, отдышался, размышляя о том, что и с этими совершенно для него нехарактерными резкими приступами гнева тоже надо что-то делать. Подумал, что надо завтра же спросить Петра и Павла, когда его организм придет хоть в относительный баланс с самим собой и окружающей средой. И придет ли хоть когда-нибудь вообще.

В начале девятого утра темно-зеленый автомобиль Феликса подъехал к трехэтажному особняку. Выходя из салона, мужчина краем глаза заметил пару кречетов, влетевших в распахнутое окно третьего этажа. Перейдя через дорогу, Феликс толкнул дверь с металлической табличкой «Представительство компании „Гнозис“». Вестибюль, лестничные пролеты, этажи – все, как и прежде, встретило гулкой, нежилой пустотой.

Поднявшись на третий этаж, Феликс распахнул дверь знакомого офиса. В нем тоже ничего не изменилось: все те же голые стены, небрежно расставленная мебель. Если бы не видел влетевших кречетов, мог бы решить, что Петр с Павлом так и просидели на стульях в своей неизменной серой одежде весь месяц.

– Приветствую, – сказал Феликс, переступая порог.

– Рады видеть, Феликс Эдуардович! – с улыбками парни поднялись навстречу. – Надо же, прямо день в день успели!

Феликс не ответил. Он встал у открытого окна, прислонился к стене спиной и сдержанно произнес:

– Итак, я сделал все, что вы хотели. Собрал людей с необычными способностями, придумал общее дело, открыл детективное агентство.

– Да, вы проделали впечатляющую работу, – Петр подошел к единственному в комнате письменному столу, выдвинул верхний ящик и вынул темно-синюю бархатную коробку-футляр. – Вот ваш препарат…

Но Феликс жестом остановил его.

– Мне категорически не нравится то, что со мной происходит. Слишком часто мое тело, эмоции не поддаются контролю. Вести агентство, отвечать за безопасность его сотрудников, принимать участие в расследованиях, при этом постоянно держать самого себя под давлением, порою не понимая, что и в какой момент со мной произойдет, чтобы не причинить окружающим еще большего зла – слишком тяжело. Это выше моих сил. У меня созрело встречное предложение. В команде есть толковый юноша. Он юрист, хорошо общается и с растениями, и с людьми. Есть также неглупый старик-оборотень. Им я вполне могу доверить управление агентством, они достойно справятся с делом. Полное финансирование предприятия, разумеется, оставлю за собой. А сам бы я хотел выйти из игры, с препаратом или без – тут уж вам решать.

Феликс замолчал. Повисла тишина. Петр с Павлом долго смотрели на него, затем молчание нарушил Павел:

– К сожалению, Феликс Эдуардович, без вас агентство не сможет существовать.

– Почему? Прекрасно сможет.

– Увы, нет, – качнул головой Павел, – все затевалось исключительно ради вас. Если вы выходите, рассыпается вся мозаика. Нежизнеспособны окажутся и агентство, кто бы им ни управлял, и сам препарат.

– Должен быть выход, – сказал Феликс. – В таком состоянии я не могу управлять чем бы то ни было: агентством, ситуациями, самим собой. Ваш эксперимент может плохо кончиться. Вы это понимаете?

– Вполне, – ответил Петр. Он так и стоял у стола с бархатной коробкой в руках. – Но и мы ничего не можем изменить в данных правилах – не мы их устанавливали. Либо так, либо никак.