– Это от таких жалких существ вы сбежали?

В ту же секунду внизу раздался странный металлический скрежет оружия двушкурых. Шипы пролетали мимо испуганных морд чёрно-синих змеев, пока один из снарядов с глухим стуком не попал в цель.

Крик Айлзы, громкий и мучительный, прорезал воздух, но чёрно-синие змеи не услышали его, спеша подняться и разлететься по небу. Они не увидели, как её левое крыло бессильно повисло, как металлическая стрела из мощного арбалета разорвала ей сухожилие и застряла в чешуе у самого основания крыла.

Самка белозмея взмахивала правым крылом так часто, как только могла, в отчаянной попытке не потерять высоту. Но тщетно. Она вошла в штопор, сделала в воздухе несколько кувырков и, подгоняемая ветром, падала всё ниже и ниже.

Последним, что помнила Айлза, было размытое пятно, в котором перемешались оттенки зелёного и коричневого; что-то больно процарапало ей кожу: она упала на крону низкого дерева…

Айлза открыла глаза.

Было уже поздно. Солнце сделало полукруг по небу и спускалось к горизонту, его красный шар навис над зазубренными вершинами горной цепи вдалеке.

Айлза повернула голову и неуклюже огляделась. Она лежала на животе возле дерева – того, что замедлило её падение и спасло ей жизнь. Вокруг валялись сломанные ветки, которые кололи её в бок. Она приподнялась на все четыре лапы, стряхнула налипшие ветки и листья и вышла из тени, отбрасываемой деревом. Её крыло пульсировало, и она вспомнила про выпущенный двушкурыми шип, который попал в неё.

Айлза повернулась, морщась от боли. Вот он, серый и твёрдый, всё ещё торчит, застряв в кости у основания крыла. Выгнув шею, Айлза открыла пасть, прихватила кончик шипа клыками и потянула. От боли её жёлтые глаза стали насыщенно-красными. Она потянула ещё раз, теперь уже сильнее. Но шип сдвинулся лишь на самую малость. Закрыв глаза, Айлза сжала челюсти и потянула со всей силы. Шип с тихим скрипом поддался, и она отбросила его в сторону.

Подняв голову, она попыталась взмахнуть крыльями. Правое крыло приподнялось и описало круг; левое же осталось неподвижным.

Айлза горестно вздохнула. Залечивать такую рану предстояло долго.

Она огляделась в поисках чёрно-синих змеев, но их и след простыл. На мгновение Айлзу охватила ярость, что они бросили её. Но затем её взгляд упал на дерево. Быть может, они всё-таки искали её, подумала она. Искали, но не нашли…

Айлза пошла вперёд, волоча крыло по земле. Каждый шаг давался с трудом. Всё тело ныло и болело, будто его побили камнями. Она осмотрелась вокруг, но не увидела никаких следов чёрно-синих змеев или двушкурых. Айлза наклонила голову и принюхалась.

И почувствовала запах.

Она продолжила идти, теперь уже с осторожностью. И тут она увидела его. Тело, переломанное и истекающее кровью, повисшее на валуне. Рядом лежало второе тело: его череп был продавлен в том месте, где ударился о камень. Тихий грустный щёлкающий звук вырвался из глубины горла Айлзы. Она подошла к костру, разведённому в выложенном камнями круге и почти уже догоревшему. Возле него лежало третье тело, обгоревшее и дымящееся.

Айлза отвернулась, собираясь покинуть это место смерти, но тут до неё донёсся какой-то звук. Она замерла. Звук прекратился, потом раздался снова. Тихое поскуливание, слабое и жалобное, доносилось из груды рюкзаков и вещей, сложенных вместе чуть в стороне от костра.

Айлза нерешительно шагнула в ту сторону. Хныканье стало громче. Самка белозмея опустила голову и ткнулась носом в кучу вещей. Она принюхалась. Что бы это ни было, оно пахло сладко, как молоко, как сухое сено. Айлза продолжала жадно вдыхать запах, и он привёл её к одеялу; она взяла его зубами, оттянула и удивлённо зачирикала.

Это был двушкурый, маленький и дрожащий. Мальчик. Он взглянул на неё большими зелёными глазами и тихонько пискнул. Его тело дрожало всё сильнее. Айлза затрепетала. Она открыла пасть и выдохнула; дыхание её было тёплым и сладким. Двушкурый закрыл рот, широко распахнул глаза и перестал дрожать.

Айлза выдохнула на него ещё раз, затем посмотрела в небо. В глубокой темноте цвета индиго мерцали звёзды.

Она снова взглянула на крошечного двушкурого, и её усики затрепетали. Затем она осторожно улеглась, обернувшись всем телом вокруг маленького беззащитного существа, которое вдруг заплакало.

– Тише, малыш, – промурлыкала она.

Повелительница кельдов медленно отодвинула складки обгоревшей занавески из змеиной кожи и увидела лежащую под ней фигуру.

Голова была страшно обожжена. Вместо волос её покрывала сажа, кожа под ней вся покрылась волдырями; на лбу и висках её вообще не было, она расплавилась, как воск. Повелительница кельдов тонкими пальцами сдвинула обгоревшую занавеску ещё чуть ниже. Носа тоже не было, губы были красно-чёрными, как полоски сырого мяса.

– О, сестра, – прошептала повелительница кельдов медово-сладким голосом, нежным и успокаивающим, будто обращалась к маленькому ребёнку. – Что с тобой случилось?

Она наклонилась, приблизив своё лицо под капюшоном к почерневшей фигуре.

– Карафина, – прошептала она, – ты слышишь меня?

Маленькая пещера полностью выгорела, подожжённая взрывом и пронесшейся по ней дорожкой огня. Её сестра, спасаясь от разбушевавшегося адского пламени, успела завернуться в занавеску из змеиной шкуры, но этого оказалось недостаточно.

Повелительница кельдов уставилась на обгоревшее лицо. Оно походило на какой-то странный барельеф; на гротескное изображение из дерева, кожи и воска. Вдруг обожженные губы шевельнулись.

Повелительница кельдов наклонилась ближе.

Дыхание её сестры было тёплым, но слабым. Из глубины горла вырвался тихий булькающий звук, затем хриплый голос произнёс одно-единственное слово:

– Змееловы…

Повелительница кельдов резко отстранилась.

– Слейк! – крикнула она повелительным тоном. – Слейк, где ты? Принеси кровавый мёд…

Синий Слейк был в соседней большой пещере: он сидел, сгорбившись, в плетёной корзине, которая висела на спине у здоровенного широкоплечего змеелова в тяжёлом плаще из шкуры озерозмея и белой костяной маске. В горячем воздухе всё ещё висел дым, и отравителю было трудно дышать через кривую дыру, на месте которой раньше был его нос.

В тёмной нише рядом стояла мать угрей, держа на привязи двух своих щелезмеев, которые, визжа и рыча, разрывали обгорелые остатки чего-то, похожего на трёх мёртвых краснокрылов. Рядом с ней, тяжело дыша, стоял её змеелов в костяной маске.

Резак Дэниел и четыре его раба со стеклянными глазами стояли в другой стороне выгоревшей пещеры. Он вдумчиво ворошил огромную кучу пепла железным прутом, время от времени останавливаясь, чтобы рассмотреть обнаруженные там металлические ободья. Затем он протянул руку вверх и провёл пальцем по влажной каменной стене. Под ногтем собралось что-то красное и липкое; он понюхал, а затем попробовал это.