светлые идеалы мировой революции на мелко-буржуазные и сугубо бытовые радости и чаяния.

Между портретами, придавая композиции погребального трагизма, трепещут насыщенно-кумачовые полотна. Чёрный, красный и немного белого. Крупная надпись поясняет: «Да здравствует Марксизм-Ленинизм!»

Я вхожу в душный и шумный зал. В руке чемодан, сливаюсь с толпой, как настоящий приезжий, вернее, наоборот, отъезжающий. Народ снуёт туда-сюда. Осматриваюсь.

«Уважаемые пассажиры! — объявляет диктор хорошо поставленным голосом. — Поезд Москва-Жмеринка отправляется с третьего пути. Будьте внимательны и осторожны!»

Будем, что нам ещё остаётся-то… Внимание и осторожность, м-да… Все скамьи заняты. Деревянные, красивые, местами потемневшие от времени. Прохожу мимо ячеек камеры хранения. Вот она, моя сто восемьдесят первая… Торопиться не нужно, надо всё как следует осмотреть для начала.

Я иду в буфет, беру бледные сосиски с горчицей и стакан чая. Встаю за столик на высокой ножке и внимательно прочёсываю взглядом зал. Часть ожидающих сидит ко мне спиной, значит нужно осмотреть и с другой стороны…

Зал, конечно, красивый — лепнина, колонны и капители, ампир, понимаешь, ли. Сердце гордостью наполняется, умели же когда-то. Хотя бы и до революции, но всё же равно, здорово…

Сверху на галерее матерятся маляры, растягивая куски брезента и таская стремянки и вёдра с краской. Поварёнка нигде не видно. Лады. Я делаю несколько глотков из стакана и двигаю в противоположный конец зала. Нет, и отсюда не видать. Оно и понятно, но проверить было нужно.

Ну ладно… Раньше сядем, раньше и встанем… Я подхожу к ячейке и набираю код. Восемнадцать ноль-ноль. Удобно, и время, и код одинаковые. Открываю дверцу и… ух-ты… конверт. Лежит, как в сейфе.

Беру, а чемодан впихиваю в ячейку. Смотри-ка, письмецо толстенькое, что там он «Войну и мир» мне написал? Вытаскиваю. Твою дивизию! Фотография. Причём, судя по всему, свеженькая. На фоточке запечатлён Трыня!

Сердце ухает… Он стоит в кирзовых сапогах, брюках, заправленных в эти сапоги, рубашке и деревенском картузе. В руке — ведро. Взгляд тоскливый. Позади него деревянный забор с дырами, через которые смотрят свиньи. Скотный двор… Какого хрена…

Переворачиваю карточку, ничего не написано… Так… Вытаскиваю тетрадный листок, сложенный вчетверо… Разворачиваю. Текст отпечатан на машинке.

Дорогой друг, надеюсь ты не сердишься за то, что молодой человек помогает нам по хозяйству? Работы у него немного, единственное, что приходится делать — это кормить свиней. Зато ему не скучно, ведь это весьма увлекательное занятие.

Тут хорошо, свежий воздух, когда ветер дует в сторону от свинарника, животные, красота, одним словом. Что ещё нужно молодому растущему организму? Питание какое-никакое тоже имеется. В общем, не беспокойся, с Андрюшей всё в порядке.

Пока в порядке.

Но насколько всё закончится благополучно, зависит только от тебя. Поэтому очень прошу, если ты не хочешь, чтобы молодой человек случайно поскользнулся и угодил прямо в корыто к голодным свиньям, придерживайся наших договорённостей, как можно более точно.

Возможно ты не знаешь, но свиньи, особенно голодные, с большим, просто превеликим удовольствием сжирают человека, не оставляя никаких улик — ни костей, ни волос, ни зубов. Что за удивительные твари, не правда ли?

В общем, дело такое, не вздумай играть нечестно, иначе быть беде. Если ты попытаешься набить чемодан книгами или газетами, у поросят сегодня будет настоящий пир.

Если попытаешься выслеживать меня у камеры хранения, у поросят сегодня будет пир. Подумай об этом и попридержи свою свору. В общем, сделай, как тебе подскажет твоё сердце. Мы оба понимаем, что это не розыгрыш. По крайней мере, я на это надеюсь.

А теперь не теряй времени, у тебя его практически нет, ведь тебе нужно успеть привезти чемодан на Белорусский вокзал. В 18:20 отходит поезд на Минск. Отвези вещи в камеру хранения на Белорусском. Ячейка 181. Шифр 18–20. И не забудь прихватить пятнадцатикопеечную монетку.

Как расстанешься с чемоданом, сразу выходи, иначе сделки не будет. Если не успеешь до отхода поезда, считай, что сделка не состоялась.

Удачи! Я в тебя верю.

Твой друг, П.

Твою дивизию! Сука! Мастер квеста!

Я хватаю чемодан и опрометью бросаюсь на выход. Толпа, как на зло, направляется в мою сторону плотным непроницаемым фронтом. Откуда вы! Да пропустите вы, щучьи дети!!! Да в рот вам ноги, как говорил великий Пушкин… Рассчитал, мудила, знал расписание, хотел сделать так, чтобы не было времени на переброску сил. Хорёк. Козья морда!

Кое как я выбираюсь наружу. Алик, завидев меня, заводит мотор, я впрыгиваю в машину, и он тут же рвёт с места.

— На Белорусский вокзал! — бросаю я, набирая номер Злобина.

— Слушаю! — мгновенно отвечает он.

— Перебрасываем силы на Белорусский вокзал! Поварёнок оставил в ячейке записку. Нужно до отхода минского поезда поместить чемодан в камеру хранения. В записке угрозы и… И, вообще-то, у него башка напрочь отбита походу, товарищ генерал…

— Бл*дь! Вот же сука! Всё, понял тебя. Перезвоню.

Я оборачиваюсь назад. Платоныч белый, как полотно. Блин, нахер он попёрся со мной? Сидел бы со Злобиным.

— Прорвёмся, — подмигиваю я. — Блефует тварь. Ему чемодан жизненно необходим, понимаешь? Он ради него душу продаст.

— Похоже, уже продал, — кивает дядя Юра.

Звонит телефон.

— Да!

Это Злобин.

— Парни в экстренном порядке передислоцируются. Не торопись, понятно? Дай им приехать. Время есть, Егор, слышишь? Не психуй.

Твою дивизию! Не психуй! Ладно, не буду, раз вы не рекомендуете…

— Ехать тебе осталось десять минут, — продолжает Де Ниро. — Подъезжай прямо ко входу, прямо по тротуару, ясно? Осмотрись, у тебя будет десять минут до отправления минского. Камеры хранения справа от главного входа. Поезд мы задержим минут на пять. Пять минут дополнительного времени, понял?

— Понял, Леонид Юрьевич.

— Ты в норме?

— Да что мне сделается-то?

— Ну, молодец. Работай. Спокойно, расчётливо, да?

— Так точно…

— Ну, и молоток. Давай, Родина в тебя верит!

— Товарищ генерал, Поварёнка надо брать живым в конце операции. Но только после освобождения заложника. После освобождения!

— Да не психуй ты! Цель операции заложник, а не чемодан! Действуй! План остаётся прежним! Работай спокойно и чётко по плану! Ты меня понял?

— Да…

— Молодец! Всё, отбой!

Влетаем на тротуар и прём напропалую, пугая пассажиров и носильщиков. Я вбегаю в здание, словно собираюсь по шпалам догонять ушедший скорый. Часы показывают восемнадцать часов, двенадцать минут.

Ф-у-у-х… Ну, Поварёнок, ну, попадёшься ты мне, я тебя сам буду грызть, почище твоих хряков! Отыскиваю камеру хранения. Вот