меня», певица Лили медленно подняла руку и в знак приветствия пошевелила пальцами.

Перед тем как поднять поднос с бокалами, Мария откинула за спину каскад золотистых волос. Волосы мешали работать, но хозяин настаивал, чтобы девушки представали во всей красе. Ей приходилось причесываться по нескольку раз за вечер, и она поймала себя на мысли, что завидует коротко подстриженной Мишель.

Когда хлопнувшая входная дверь пропустила первого посетителя, вышибала Имре, по совместительству метрдотель, проводил его за столик Марии.

– Что за цыпочка? – пузатый человечек, одетый в дорогой костюм, повернул руку так, чтобы Имре увидел бриллиант на пальце.

Имре уточнил:

– Мария.

Человечек облизнул губы:

– Так ее зовут Мария? Красивое имя, – несколько секунд он смотрел, как Мария перебирает бокалы, а потом спросил: – Сколько берет за визит?

– Месье, вы пришли не по адресу, здесь всего лишь бар. – Имре подумал, что скоро завоет от того, как часто ему приходится отвечать на этот вопрос.

– Все продается и все покупается, вопрос только в цене.

Имре пожал крепкими плечами – прежде он был боксером в полулегком весе:

– Мария приличная девушка, и, кроме того, у нее есть ребенок.

Человечек вытащил из салфетницы салфетку и вытер вспотевшую ладонь:

– Что ж, тем лучше. Одинокие женщины с ребенком всегда сговорчивее. И вот еще что: позови-ка мне своего хозяина.

* * *

Несмотря на жару в кухонном зале, от липкого взгляда потного человечка в дорогом костюме от Пьера Кардена Марии становилось холодно. Он смотрел не так, как обычные посетители, воспринимающие официанток как говорящих кукол. Может, потому, что он поминутно облизывал губы, Марию буквально передергивало от омерзения.

Хозяин стоял перед ним навытяжку, как школьник.

– Жирный барашек, – походя бросила Марии приятельница Клара, лавируя с четырьмя кружками пива в руках. – Костюм дорогой и бриллиант настоящий. Не хочешь подцепить его на крючок?

– Барашков на крючки не ловят, им отрубают голову, – сказала Мария.

Клара захохотала:

– Ты права: пока не разобьешь яйцо, не получишь яичницу.

Они всегда перебрасывались такими шутками, но сегодня Марии было совсем не смешно. Весь вечер она нервничала, словно в предчувствии чего-то ужасного. А перед самым закрытием бара ее отозвал в сторону месье Эриа.

Баром на улице Ла Боэти в районе Елисейских Полей семья Эриа владела с начала века. Клара болтала, что первый хозяин получил свое состояние из рук знаменитой шпионки Мата Хари. Ее портрет в восточном одеянии висел в глубине за барной стойкой, таинственно прикрытый матовым стеклом. Когда бармен включал мигающую подсветку, казалось, что нарисованная танцовщица зазывно машет опахалом из павлиньих перьев.

Сейчас подсветка не горела, и Мата Хари выглядела картинкой с дешевого плаката.

Теребя край шейного платка, месье Эриа стоял с мрачным видом.

– Мария, у меня к тебе деловое предложение.

Мария стиснула руки и прижала их к животу, подавляя спазм нервной дрожи. Голос месье Эриа не предвещал ничего хорошего.

– Я слушаю вас.

Глубокий вздох месье Эриа посвятил портрету Мата Хари и только потом посмотрел на Марию:

– Ты сегодня обслуживала месье Лепорте, – месье Эриа многозначительно поднял брови. – Это мой самый крупный кредитор. Он собирается устроить небольшую вечеринку и хочет нанять тебя официанткой.

– Почему я? – начала возражать Мария, но нечто суровое, промелькнувшее в лице хозяина, заставило ее замолчать.

– Потому что ты понравилась месье Лепорте, – веско сказал месье Эриа, – и если не будешь дурочкой, то сможешь весьма неплохо заработать. Подумай, у тебя ребенок, – он щелкнул пальцами, – я сам отец и знаю, во что обходятся дети.

Мария ожидала чего угодно, но только не этого. Скорее она была готова выслушать жалобы клиента на плохое обслуживание. Но чтобы вот так, с неприкрытой наглостью ее отправляли заниматься неизвестно чем! Хотя почему неизвестно? Все предельно ясно.

Она вспыхнула:

– Месье Эриа, пусть месье Лепорте поищет девушку посговорчивее!

Тот быстро прикрыл глаза рукой:

– Ничего не говори, Мария, о чем потом сможешь пожалеть! Лучше послушай. Месье Лепорте сказал, что просит тебя обслужить его в качестве официантки. Только официантки! От него ты получишь больше, чем зарабатываешь здесь за полгода. А я предоставлю тебе двухнедельный отпуск, – он поднял вверх два пальца. – Подумай, ты можешь вывезти своего малыша к морю. Белый песок, синее небо, ласковое солнце – и все это за один вечер! Любая официантка на твоем месте плясала бы от радости.

– Но я не любая, – убитым голосом сказала Мария, мучительно раздумывая о том, что весной Ноэль болел бронхитом и врач порекомендовал оздоровить ребенка на побережье. А еще Ноэль вырос из всей обуви. А еще хорошо бы заплатить владельцу квартиры за несколько месяцев вперед и спокойно жить, не вздрагивая от каждого стука в дверь.

Месье Эриа положил руку ей на плечо и сильно встряхнул:

– Тебя убедили мои аргументы? Если нет, то можешь считать себя уволенной.

* * *

Теплая вода приятно грела руки до локтя. Пока Мария из большого кувшина ополаскивала Ноэлю волосики, он смеялся и ловил ладошками мыльные пузыри. У него во рту сверкали три новеньких зубика.

Замирая от любви, Мария обернула Ноэля махровым полотенцем и прижала к себе, почувствовав, как часто и радостно бьется его сердечко. В родильном доме Ноэль был совсем желтым, цвета одуванчика, и Мария все время боялась, что он умрет. Но доктор велел побольше гулять, чтобы прошла желтушка, и кожа Ноэля стала чистенькой, как яичко.

– Скоро придет няня, и Ноэль ляжет спать, – сказала ему Мария веселым голосом, – а потом мы с тобой поедем отдыхать на море и будем сколько душе угодно валяться на горячем песочке. Ты будешь бегать своими крепкими ножками, а я тебя догонять.

Белые волосенки на Ноэлевой голове пушились смешным хохолком. Она поцеловала его в макушку, желая, чтобы ей передалось то детское спокойствие, с которым малыши встречают большие трудности. Легко жить, зная, что твоя жизнь в надежных руках родителей и что они прогонят от тебя все невзгоды. А если ты одна?

«Все беды взрослых от неверия, – рассудительно подумала Мария, – не зря Господь говорил: “Будьте как дети”». Посадив Ноэля на расстеленное на полу одеяло, она подошла к распятию над изголовьем кровати.

«Помоги, Господи, научи и защити. Кроме Тебя, мне некого просить о помощи. Я одна, а Ноэль еще маленький. Но я знаю, что Ты рядом, и вверяю себя в Твои руки».

Словно в ответ на ее мольбу из уличного шума выделился и поплыл над крышами чистый звук флейты.

«Папа! Он молится обо мне!» – Мария заплакала, эти слезы принесли ей облегчение, даря надежду на лучшее.

Она вдруг