Я прижалась ухом к двери, надеясь уловить далёкие голоса или шелест уборки, но всё равно — ничего. Осмелев, я приоткрыла дверь и выглянула наружу — отчего-то мёртвая тишина пугала ещё больше, чем ревущий хор пьяных солдат.

Снаружи, прямо у деревянных перил, лежали двое. Без кольчужных доспехов и обмундирования они казались простыми горожанами. Только валяющиеся рядом мечи да луки выдавали бойцов. Я даже не сразу поняла, что с ними произошло, но когда заметила кровавые провалы вместо глазниц, картинка постепенно начала проясняться: тёмные лужи под каждым из трупов, алые ручьи, текущие из глаз и рта…

— Толмунд, — тихонько выругалась я и сразу же зажала себе рот руками.

Осторожно прокралась вдоль тел, стараясь не попадать босыми ногами в кровь, растёкшуюся почти по всему полу. Следующей я встретила хозяйку — казалось, только что она приносила мне кувшин, осколок которого всё ещё врезался в ладонь. А теперь женщина лежит с полуулыбкой на лице, сжимая ворох свежих простыней. Она даже не поняла, что умерла…

Половицы заскрипели под ногами, нарушая гробовое молчание. Прихрамывая, я тихо спускалась по лестнице и старалась не заорать — всюду, по всей таверне лежали трупы, заливая алой слизью все поверхности. Должно быть, это и была бездна Толмунда — царство смерти и ужаса, застывшее в одном мгновении жизни… Не хватало только рек огня и приспешников с раскалёнными когтями.

Сердце застучало бешено где-то в горле. Меня замутило, и едва не вырвало прямо на тело Тургена, лежащее у лестницы. Подчиняясь порыву, я отлетела к стене и вжалась в неё, подвывая от ужаса и какого-то сокрушительного, звенящего горя. Осколок кувшина выскользнул сам собой, с гулким звуком разбился о пол. Леденящий озноб пробрал до самых костей.

Глаза выхватывали только отдельные детали: вот кружка, которую молодой солдат так и не донёс до рта… Разбитая тарелка с ещё дымящимся куском мяса, слетевшая с подноса подавальщицы. Живой треск огарков в залитой воском люстре — туда не дотянулся Толмунд, когда установил свою власть в некогда оживлённой таверне…

Та сама леди, ментальный маг, погибла в объятиях незнакомого мужчины. Он наслаждался обществом — посмертную улыбку не скрывает даже длинная борода. Целый взвод вместе со всеми обитателями таверны уничтожили по щелчку пальцев, превратили в одно мгновение в кровавое уродство, в застывшую сценку из религиозных книг. Милость Толмунда…

— Кирмос ли де Блайт, — прошипела я.

И рванула прочь. Глаза подёрнула пелена, и я почти не видела, куда бегу — наступала босыми ногами на ещё тёплые, мягкие тела, поскуливала и хваталась за любые выступы, чтобы не рухнуть новым трупом среди кошмарного зрелища.

Это сделал зверь. Не человек. Чудовище. Сам Толмунд поднялся на земли Квертинда, чтобы продемонстрировать свою силу. Чтобы напомнить мне о важной миссии, которая стала почти не заметна, почти забыта в суете и хороводе будней…

— Кирмос лин де Блайт, — уже громко проговорила я, оказавшись на улице, и заорала: — Хватит прятаться за чужими смертями!

Я панически закружилась, всматриваясь в окружение. На улице было ещё темно, но рассветные сумерки уже очертили силуэты крохотных домиков, пёстрых клумб-вазонов и низенького булыжного забора. Он прерывался крепкими, высокими воротами таверны «Три хвоста». Над входом трепыхался один-единственный фонарь, отбрасывая зловещие пятна света на пустынный двор…

А за воротами, выделяясь на фоне серого рассветного окружения, чернел мужской силуэт. Он шагнул в мою сторону, и все внутренности вместе с бешеным сердцем ухнули куда-то вниз. Дрожь ушла, но по телу пробежали крупные мурашки. Это был животный, первородный ужас перед хищником. Захотелось упасть на землю, закрыть голову руками и молча ждать смерти. Но в следующую секунду волной эйфории и облегчения на меня обрушилось осознание спасения, потому что на свет вышел Джер.

— Джер! — обрадовалась я и кинулась на встречу, но запнулась, будто наткнулась на невидимую стену. Обернулась на дверь таверны… И уже неуверенно повторила: — Джер?

И сразу же сама себе мысленно ответила: да, конечно, это мой ментор! Он, наверное, с ума сходил от связи, и пришёл за мной, как и обещал. Его привело обещание и мой дикий, необузданный страх, прокладывающий пусть от ментора к мейлори. Мысли рванули галопом, перескакивая от одной к другой, я открывала и закрывала рот, но всё объяснения стоило оставить на потом.

— Джер, там, в таверне такой ужас… — торопливо попыталась объясниться я и шагнула навстречу. — Здесь Кирмос лин де Блайт, он убил солдат. И всё ещё где-то рядом, нам нужно спрятаться…

Мало соображая от перенесённых переживаний, я кинулась в объятия ментора, как всегда, пытаясь закрыть его собой… Только вот Джер не позволил. Он перехватил меня за руку, ту самую, с чёрными венами. И одним взглядом потребовал объяснений.

— Это в прошлом, — глупо попыталась я оправдать свои мутации. — Мы пришли сюда с отрядом из Ордена Крона, крохотным, всего… — Хлёсткая, обидная пощёчина прервала мою речь.

Голова дёрнулась на бок, и я рефлекторно приложила руку к щеке. И даже улыбнулась поначалу своему безумию. Мне точно показалось. Или… нет? Джер что… меня ударил?

— Тебя на цепь посадить?! — прорычал ментор чужим, разъярённым голосом.

И только теперь я взглянула на него по-новому. Тяжёлое, частое дыхание. Огромные зрачки, безумный взгляд… И горячие, раскалённые, пульсирующие волны бешенства, опаляющие меня снова и снова. По-настоящему обжигающий гнев. Или… не знаю что. Этому не было названия.

Ноги подкосились, но Джер поймал меня — не за талию, как обычно, а за шею. Унизительно обхватил затылок и рванул за собой — прямо в бездну Толмунда, из которой я с таким трудом выбралась.

— Не надо, — заскулила я, упираясь ногами. Зашипела, наступив на больную пятку. — Я не хочу туда, Джер! Я не могу на это смотреть. Мне страшно. Ты слышишь?

Причитания звучали единственным звуком в оглушающей тишине. Ментор втолкнул меня обратно в таверну, и на секунду я понадеялась, что всё исчезло — слишком уж странными, неправдоподобными были последние события.

Но мёртвые тела были на месте — все до одного. Вместо глаз — провалы без дна, и реки — даже не крови — тьмы, темноты. Казалось, её можно черпать ладонями и наполнять лохани для ритуальных купаний. Искалеченные лица, прерванные судьбы.

Я отвернулась, взяла лицо Джера в руки и заглянула ему в глаза — неужели он не видит, что вредит мне? Неужели не чувствует мой дикий страх и почти физическую боль от вида кошмарной смерти?

— Я буду смотреть на тебя, — зубы клацали, и слова выходили нечёткими. — Только на тебя.

Джер развернул меня, прижал спиной к груди и положил ладонь на лоб. Заговорил над самым ухом:

— Нет, ты будешь смотреть на последствия. Смотри на них, Юна. Это солдаты армии, что защищали Квертинд. У них есть семьи, дети, у них были планы и желания. Они были верны королевству до последнего вздоха. А теперь они все мертвы, — он сделал паузу, чтобы я успела осознать сказанное и продолжил: — Это твой выбор, Юна. Твой. Твоя война. Сколько их здесь? Два десятка? Три? Ты хочешь убить сотни, тысячи, миллионы. Но разница между тобой и ними в том, что они не хотели воевать. Она защищали тех, на кого нападала ты.