— Эй, ты! — Тот самый пьянчужка, что едва не сбил меня на входе, решил не спускать обиду. Он кривой походкой пробирался ко мне, почёсывая рыжую бороду удивительно белыми, длинными и изящными пальцами.

— Дерьмо, — вскинулась я, догадавшись, и развернулась к трактирщику: — Давай флягу.

— Так ещё и половины не нацедилось, — радушно улыбнулся мужик. — Вы же велели не разбав…

— Флягу! — рявкнула я и перевесилась через стойку. — Быстро!

Трактирщик ухнул, озадачился, но спорить не стал. Протянул мне не до конца наполненный сосуд и присвистнул, когда я цепко выхватила собственность Неда и со всех ног понеслась к выходу. На ходу успела заглянуть в лицо тому самому рыжебородому посетителю, чтобы убедиться в своей догадке. Ошибки быть не могло. Это был Демиург. Собственной персоной. Он только и успел обернуться в мою сторону, когда я стрелой пронеслась мимо.

На улице быстро осмотрела толпу — вряд ли создатель явился самолично, без охраны и свиты. Вон тот тип, с плешивым затылком явно смотрит подозрительно… И женщина, перебирающая горох на ступеньках бакалейной лавки, тоже недобро косится.

Стараясь унять частое дыхание, я посчитала вдохи. Лоб покрылся испариной и неприятно холодил кожу.

Дерьмо, дерьмо, троллье дерьмо!

Я знала, что должна была явиться в Орден после битвы при консульстве. Честно всё рассказать, может, даже поругаться за то, что нас отправили на убой. Но я… не хотела больше иметь к отношения к проклятой организации.

И теперь господин Демиург самолично явился в город, чтобы вернуть символ Ордена Крона туда, где ей самое место — в свои дурманящие объятия.

А чего я ожидала? Что в одну ночь мир и в самом деле изменится, и прошлое отпустит меня? Как будто ничего и не было? Что Господин Демиург просто исчезнет, а Орден Крона станет такой же вымышленной сказкой, какой её представляет себе Сирена? С этим нужно было разобраться, но… не сейчас.

Насвистывая под нос мотив знакомой мелодии, чтобы не выдать волнения, я неспешно прошлась до площади. Боковым зрением отмечала любую слежку и любое подозрительное движение.

Подумалось: вдруг помимо Ордена Крона меня теперь ещё будут преследовать и стязатели? В той таверне, где меня знали, как Тори — предательницу Квертинда, никто не выжил, но если остались свидетели?… Что если стязатели проведут расследование? Узнают ли они о причастии девушки с пауком к нападению на консульство? И ещё прямо в спину дышит Кирмос лин де Блайт…

Ладонь привычно шлёпнула по пауку, когда я упёрлась в длинную фигуру Тефиды, в точности копирующей мой жест. Да что ж всё так скверно!

— Ты почему всё ещё здесь? — сходу накинулась я на первокурсницу.

— А куда мне ещё пойти? — огрызнулась мелкая. — Не в приют же…

Я постаралась унять раздражение и подозрительность и впервые назвала девчонку по имени:

— Тефида, — как можно мягче обратилась я. — Ты не представляешь, во что ввязываешься и в какие коварные сети можешь сама себя завести. Заблуждения насчёт… — я запнулась, подбирая слова. — Насчёт борьбы не ведут ни к свободе, ни к справедливости. Это не для тебя. Толмунд, — я зажмурилась и надавила ладонями на глаза, старалась унять нарастающую головную боль. — Это даже не для меня.

— Я сама решу, что для меня, — фыркнула девчонка.

Медленно, очень медленно я выдохнула, обречённо озираясь. Ещё два дня назад я была всемогущей, неуязвимой, гордой и смелой Юной Горст, а теперь понятия не имела, как справиться даже с надоедливой последовательницей. Я чувствовала себя усталой, опустошённой. Злилась на весь мир только ради того, чтобы не злиться на саму себя. И снова убегала.

— Заведи друзей среди первокурсников, сходите с ними в кондитерскую… — я пожала плечами и искренне улыбнулась, стараясь вернуть себе недавнее жизнелюбие. — Или на рынок в южном квартале. Там продаются милые браслеты, — подняла руку, демонстрируя своё новое приобретение. — Ты ведь хочешь себе такой?

— Я хочу чего-то большего, чем браслеты, — девчонка смотрела мне прямо в глаза — открыто, нахально. — Я буду сражаться за то, что мне дорого. Мне слишком поздно поворачивать назад.

— Глупости, — рассмеялась я. — У тебя ещё миллион возможностей жить… просто жить обычной жизнью. Наслаждайся!

Она цокнула, отворачиваясь.

— Послушай, — я развернула её лицо к себе. — Пути назад не будет. И та, кем ты была до этого… умрёт. Забудь об этом.

Что-то мелькнуло в её взгляде — не то понимание, не то ярость. Я не успела разобрать — банда окружила нас неплотным кольцом, заподозрив неладное.

— Идём в Фуг’г’ион? — предложил Куиджи, потягивая фруктовый кисель.

— Псих, мы идём на Трескималь! — поднял палец Нед и притянул ментального мага так, что тот расплескал свой розоватый напиток.

— Я не псих, — как всегда пробурчал Куиджи, отряхивая капли с брюк.

— И Тефида с нами, — по нездоровому блеску глаз Комдора я поняла, что он уже успел найти выпивку даже без своей фляги. — Она — часть банды изгоев. Хочешь ты этого или нет, Юна. И Трейсли неспроста гонял её сегодня про Кроуницу.

Он кивнул за спину, где как раз мелькнул зеленым жилетом Шон Мелко прежде, чем скрыться за резной вывеской в виде бочонка пива. Прихвостни Ракель крутились неподалёку и наверняка что-то замышляли…

— Он прав, — вступился Мон. — Тефиду опасно оставлять одну в городе.

Первокурсница победно улыбнулась.

А вот я не была так довольна. От слежки на затылке шевелились волосы, хотелось поскорее покинуть людную площадь. С Тефидой или без.

Беглый взгляд над макушками толпы не принёс результатов. Из знакомых узнала только Артура, о чём-то беседующего с прелестной леди у витрины магазина игрушек. «Не позволяй им решать,» — пронеслись давние слова, брошенные тёмным Оуренским на дуэли. Ещё один враг, ещё один конфликт… Кто знает, во что выльется обида, которую мы им нанесли в утро дуэли… И все стычки после. Я снова прошлась пальцем по браслету, убеждаясь, что он надёжно прячет чёрные вены. Месть студентов меня волновали сейчас куда меньше Ордена Крона и возможное преследование Квертинда.

На пороге Фурриона как раз возник Нэнс, белозубо улыбнулся и сделал приглашающий жест для всей нашей компании. Поймал мой взгляд и едва заметно кивнул за спину.

— Идём на Трескималь, — отвернулась я и бросила в довольного Комдора полупустой фляжкой.

* * *

Как только ты делаешь шаг за грань дозволенного, она, эта грань, исчезает. И больше нет различия между добром и злом, справедливым возмездием и кровавой расправой. Все, кого ты когда-то подвела, становятся забытыми эпизодами из прошлого. Принесённый вред, утраченные жизни… больше не чьи-то судьбы. Они переосмысливаются, превращаются в символы потерь и неудач. Как игрушки, пешки, неодушевлённые предметы. И в своей игре ты забываешь, что каждый из них любил жизнь так же сильно, как и ты. И, возможно, был в тысячу раз достойнее её, чем ты. Но им просто не повезло.