– Хватит мне мозги пудрить! – закричалАдам. – У тебя есть другой, да? Прекрасно! Просто замечательно! Впоследние одиннадцать лет у меня всегда был целый рой баб. Тут появилась ты, ия впервые за много лет не хожу налево. Я тебе верен! А ты что делаешь?Трахаешься с кем-то еще!

– Адам, – тихо промолвила Мэгги и подошлавплотную, – я тебе не изменю. Клянусь!

– Тогда где ты бываешь, когда я звоню по ночам? Тывечно до двенадцати где-то шляешься! Тебя же никогда дома не бывает! – Егоглаза горели яростью, в висках стучало. Женщина, по которой он сходит с ума,спит с другим! Адам не знал, кричать или плакать. Возможно, это ему возмездиеза то, как он поступал с другими женщинами, но легче от этого не делалось. Онбыл без ума от Мэгги. – Где ты сегодня была?

– Я же сказала, – невозмутимо ответилаМэгги, – в библиотеке.

– Мэгги, пожалуйста, не ври. Какая, к чертовой матери,библиотека?! Найди в себе мужество сказать правду.

Мэгги поняла, что отмолчаться не удастся. Придется говоритьвсе как есть. Видит бог, ей этого не хотелось. Но раз он думает, что она емуизменяет, придется признаться, чем она занимается.

– Я хожу на подготовительные курсы, – проговорилаона.

Адам уставился на нее, не понимая.

– Ты… что? – Он был уверен, что ослышался.

– Я хочу получить базовый диплом, а потом поступить наюридический факультет. Лет сто, наверное, понадобится. За семестр удается толькодва курса лекций осилить. Собственно, мне больше и не по деньгам. Стипендия уменя неполная. – Мэгги глубоко вздохнула. Сказав правду, она испыталабольшое облегчение. – Сегодня я сидела в библиотеке, потому что мне скоронадо реферат сдавать. А на следующей неделе у меня зачеты.

Адам смотрел на нее с сомнением, а потом вдруг улыбнулся.

– Ты… шутишь, да?

– Да нет, не шучу. Я уже два года так учусь.

– Почему ты ничего не говорила?

– Боялась, ты меня на смех поднимешь.

– А зачем тебе вообще это понадобилось?

– Затем, что я не намерена всю жизнь торчать вофициантках. И не собираюсь искать себе мужа, чтобы он меня кормил, не хочубольше ни от кого зависеть. Я хочу сама себя обеспечивать.

Услышав это, Адам чуть не расплакался. Любой женщине,которую он знал или за которой ухаживал, нужно было одно: мужчина, который быее содержал. Мэгги же работает в поте лица, обслуживает всякую шваль, да ещеходит в колледж и собирается поступать на юридический. И она ни разу непопросила у него ни цента. Больше того – она никогда не приходит с пустымируками, вечно принесет что-нибудь вкусненькое или какой-нибудь маленькийподарочек, он даже ее за это упрекал. Да, выходит, он совсем ее не знал?!

– Иди сюда, – позвал ее Адам. Она подошла, и он ееобнял. – Я хочу сказать тебе, что ты удивительная. Самая удивительнаядевушка из всех, кого я знал. Прости меня, я вел себя по-свински. И прости, чтоне смогу отметить с тобой День Благодарения. Обещаю: мы отпразднуем в четверг,и обещаю больше никогда тебя не ругать. И еще, – проговорил он как будтонебрежно, но Мэгги видела, сколько нежности в его глазах, – я хочу, чтобыты знала, что я тебя люблю. – Адам никогда раньше не признавался ей влюбви.

– Я тебя тоже люблю, – прошептала она. – Этокак-нибудь меняет правила?

– Какие правила? – не понял он.

– Ну… наши правила. Мы по-прежнему только встречаемсяили между нами все-таки что-то есть?

– Между нами есть то, что я тебя люблю, Мэгги О'Мэлли.И к черту правила! Мы сами во всем разберемся.

– Мы? – взволнованно переспросила она.

– Да, мы. А в следующий раз, когда я заведу разговор оправилах, пошли меня к черту. Кстати, на какую тему реферат?

– Гражданские правонарушения.

– Ничего себе! Завтра покажешь, что ты там накропала.Сегодня я слишком много выпил.

Но оба понимали, что дело не в спиртном. Просто ему нетерпится утащить ее в постель и заняться сексом. Для этого он уж точно не былпьян.

– Ты мне правда поможешь?

– Сто процентов. Ты у нас и колледж, и факультет врекордное время закончишь.

– Не получится, – серьезно возразила Мэгги. –Я же еще на работу ходить должна. – Это не было намеком или просьбой,просто констатацией факта.

– Это мы потом обсудим. – Адам поднял ее на руки ипонес в спальню.

– Ты все это серьезно говорил? – спросила она,когда он опустил ее на постель. – Или действительно спьяну?

– Нет, Мэгги, я не пьян. Я говорил совершенно серьезно.Я тебя люблю. Просто иногда до меня долго доходит.

Впрочем, двухмесячный срок, особенно для Адама, был неплохимрезультатом. Она улыбнулась, и он погасил свет.

На неделе, предшествующей Дню Благодарения, Грей позвонилЧарли в офис и подивился его угрюмому настроению.

– Как отмечаешь День Благодарения?

– Вообще-то никак, – ответил Чарли. Он и сам какраз об этом думал. Праздники всегда были для него тяжелым периодом, и онтерпеть не мог строить планы. В его представлении праздники созданы для людейсемейных, чтобы собраться за одним столом и ощутить тепло очага. А для тех, ктоодин на всем свете, это лишнее напоминание обо всем, чего они лишились и чегоникогда уже не обретут.

– Мы с Сильвией хотели тебя на ужин позвать. Онаиндейку затевает, так что праздник будет по всем правилам.

Чарли рассмеялся.

– А знаешь, я с удовольствием. – Провести праздникс другом было самым оптимальным вариантом.

– Если хочешь, и Кэрол приводи.

– Это излишне, но все равно спасибо, – напрягсяЧарли.

– У нее что, другие планы? – Грей понял: что-тонеладно.

– Наверное. Вообще-то, я не в курсе.

– Не нравится мне это, старик, – сказал Грей,беспокоясь за друга.

– Мне тоже. Мы две недели как страшно разругались. Нашроман уже в прошлом. Недолго музыка играла, хотя и приятно было.

– Что ж, очень жаль. Надо полагать, ты обнаружил в нейроковой изъян. – Так у Чарли всегда все заканчивалось.

– Можно и так сказать. Она меня обманула. А я не могубыть с женщиной, которой не доверяю.

– Конечно, не можешь. – Грей слишком хорошо зналЧарли, чтобы понимать: как только выплыл роковой недостаток, Чарли вильнул вкусты.

Грей сказал, чтобы приходил на индейку в шесть, и они распрощались.Вечером Грей рассказал Сильвии эту новость. Она тоже огорчилась.

– За ним всегда такой грех водился, – посетовалГрей. – Вечно выискивает что-то – неважно что, – доказывающее, чтодевушка не святая, что по морю, аки посуху, ходить не может, – и тут жебах! Все кончено, он делает ноги. Никак не научится прощать женщинам слабости,не хочет понять, что это не мешает их любить, и дать им шанс, хотя бы раз. Ниразу еще такого не было. До того боится остаться один, что катапультируется припервом чихе. Сколько уж раз это видели!