Когда выскочила из подъезда, ярко-красноепятно мелькало в дальнем конце двора.

– Ириска, стой! – закричала я набегу.

Великан обернулся:

– Случилась беда? Пришли злые Жи?

– Нет, ты забыл деньги.

– Они не нужны.

– Но мы же договаривались.

– Змеи нет, я не беру плату просто так.

– Ты приехал!

– И что? Прощай, Евлампия!

Помахав мне рукой, Ириска исчез в подземномпереходе, я отправилась домой. Может, великан и псих, но он не мошенник и необманщик. Приятно, конечно, не разочаровываться в человеке, но что делать сэфой?

Остаток вечера мы с Катюшей провели, пытаясьрешить эту сложную проблему.

– «Мангусты отличные охотники, –читала Катя вслух статью из журнала, – они легко справляются с огромнымикобрами, обладают поразительным чутьем. В Индии мангустов держат в качестведомашних животных. Если во дворце или в хижине поселяется это млекопитающее, ниодно пресмыкающееся не вползет даже во двор, а те змеи, которые раньшенаходились поблизости, спешно покидают гнездо». Знаю! Придумала!

– Что? – обрадовалась я.

– Сейчас, – побежала к телефонуКатя, – минуточку! Где он у меня? Вот, Котов… Алло, алло, Сергей Петрович?Это Катя Романова. Нам очень нужна ваша помощь! Найдите мангуста! Конечно,живого…

Еще через два часа милая, улыбчивая женщинавнесла в наш дом очень симпатичного зверька, весело сверкающего бусинкамичерных глаз.

– Это Ларри, – сказала она, – ая Наташа. Ларри – спокойный, хорошо воспитанный, ходит в лоток, очень любитмолочное, за йогурт душу продаст. С ним никаких хлопот, походит по квартире,освоится и ляжет спать. Но если учует змею – а он ее непременно унюхает, –то берегись, зараза. Не успокоится, пока не поймает.

– Здорово, – заликовала Катя.

– А если он ее не обнаружит? –решила я проявить недоверие.

Наташа улыбнулась.

– Такое невозможно.

– И все же? Сколько Ларри тутпроживет? – ворчала я.

Наташа почесала переносицу.

– Обычно хватает трех дней. За этот срокзмея либо ловится, либо уползает.

– К соседям? – подпрыгнула я. –Есть ли возможность направить ее на шестой этаж к Монголовым? Алексей Борисовичужасно орет при виде наших мопсов, пытается ударить их зонтиком, портфелем илипакетом. Думаю, у Монголова эфе будет хорошо, как с родными.

– Лампа! – укоризненно воскликнулаКатя.

– Шучу, – быстро сказала я.

– Змеи пугливы, – пояснилаНаташа, – эфа скорей всего вернется к хозяину, или Ларри ее слопает.

– Как мы объясним нашим присутствиеЛарри? – поинтересовалась я у Кати, когда приветливая Наташа ушла.

– Просто, – пожала плечамиподруга. – Оставили на передержку. Ой, какой милый! Дам ему йогурт,сливочный…

На следующий день ровно в десять утра язвонила в дверь соседки Мадо. На лестничной клетке имелось всего две квартиры,поэтому никаких сомнений не было: если Настя жива, то она обитает за створкой,неаккуратно выкрашенной темно-коричневой краской.

Едва я ткнула пальцем в звонок, как иззапертой квартиры донеслось:

– Кто там?

– Простите, Анастасия дома? –спросила я. – Меня прислала Мадлен.

Обшарпанная деревяшка дрогнула, образоваласьщель, сквозь которую виднелась железная цепочка и небольшая часть лица.

– Чего надо? – спросил надтреснутыйголос.

– Вы Анастасия?

– Верно.

– Простите, не знаю вашего отчества.Мадлен просто сказала «Настя».

– Она меня по батюшке не кличет, –слегка помягчела старуха. – Ты откуда?

– Впустите, пожалуйста, не на лестнице жеразговаривать.

Бывшая домработница Гостевых не пошевелилась.Я начала торопливо объяснять:

– Мадлен арестована, ее подозревают вубийстве, я могу помочь вашей воспитаннице. Не бойтесь, не имею оружия, не хочувас грабить. Вот мое удостоверение.

– Де-тек-тив Ев-лам-пияРо-ма-но-ва, – по складам прочитала Настя, глядя в раскрытую бордовуюкнижечку. – Из милиции, что ли?

– Вроде того, – кивнула я, –только не состою на государственной службе, работаю за деньги, в частномагентстве. Меня нанимают для распутывания особо сложных дел.

Бабушка молча изучала документ, я постараласьподавить вздох. Зря пустилась в ненужные объяснения, Насте много лет, следовалоподтвердить: да, из милиции. Вот тогда она бы без проблем впустила меня внутрьи стала спокойно отвечать на вопросы.

– Говоришь, за деньги служишь? –внезапно уточнила Настя.

– Пожалуйста, не закрывайте дверь! –взмолилась я. – Мадо попала в плохую историю, если ей не помочь, ееобвинят в убийстве. Вы, наверное, любите свою воспитанницу. Насколько я поняла,долгие годы помогали по хозяйству ее матери Веронике?

– Значит, деньги за работуполучаешь? – настойчиво повторила Настя.

Я окончательно пала духом. Люди, чья молодостьи зрелость прошли при Советской власти, абсолютно уверены: служить следует заидею. Тот, кто озабочен деньгами, нехороший человек, капиталист, с ним ни вкоем случае нельзя связываться. Я сглупила, представившись частным детективом.

– Чего молчишь? Отвечай, –потребовала домработница.

– Все люди получают заработнуюплату, – попыталась я выкрутиться из сложного положения, – крометунеядцев, которые не желают ходить на службу.

– Тут кино показывали, – перебиламеня Настя, – про мужика. Он за хорошие деньги брался людей из бедывыручить. Ты из этих?

– Да, – безнадежно ответилая, – вы правы.

Дверь захлопнулась, я прислонилась к стене иначала себя ругать. Молодец, Лампа, договорилась со старушкой! Надо во что быто ни стало попытаться понравиться Насте. Но как? Минуты бежали, а в голову неприходило никакое достойное решение проблемы. Когда я, окончательно приуныв,решила уходить, створка неожиданно распахнулась, на пороге возникла кряжистаяфигура, облаченная в темнокоричневое шерстяное платье с белым кружевнымворотником.