повредив многие нейросвязи небиологического характера и погасив кое-какие ячейки памяти. Отправляясь к Ланиакее, Копун ещё не восстановил полностью свои былые возможности. Однако для мгновенного перемещения в космическом пространстве и контроля обстановки сил ему хватало. Вполне возможно, дай ему достаточно времени на изучение новой тюрьмы, на этот раз тюрьмы моллюскоров, ещё одного варианта боевой техники прошлой войны, Копун смог бы получить доступ к последнему уцелевшему монстру. Но в задачи Голубева это не входило, и он, решив вернуться к тюрьме в одиночестве, уговорил Вестника побыстрее лететь на помощь экспедиции «Великолепного».

Диану уговаривать не пришлось. Она и без того торопила спутников мчаться к намеченной цели.

Таким образом, стартовав пятого августа в обед по времени средней полосы России, потратив всего два часа на ознакомление с тюрьмой моллюскоров, трое землян и «машина Судного дня» давно погибшей цивилизации вышли к ожерелью из двенадцати красных звёзд-карликов, маскирующему вход в Пузырь.

Неожиданно Копун обнаружил дрейфующий в космосе российский беспилотник «Невидимый охотник», запустил в него свой беспилотник, и спутники получили неприятное известие о посещении аппарата группой землян, оказавшихся боевиками частной археологической компании «Сириана».

– Зачем им понадобилось это пятипалое изделие? – поинтересовалась Диана, разглядывая изображение «скелета руки» (изображение осталось в памяти беспилотника). – Для их судёнышка оно слишком громоздко, вряд ли пролезет в грузовой трюм.

– Уверен, они забрали большинство артефактов, собранных «Охотником», – сказал Голубев. – Да ещё без всякого напряга. А «рука» выглядит весьма перспективным объектом для продажи.

– Но такие «руки» использовались и на «Чёрном принце» для блокировки тюремных камер.

– Значит, тюрьмы создавал один и тот же деятель.

Голубев вспомнил свою «потусторонюю» связь с моллюскором, проявившуюся перед тем как они покинули систему звёзд-карликов. Пленник почувствовал «усовершенствованного» человека и явно был не прочь познакомиться с ним поближе. Однако рисковать устанавливать с ним прямой контакт при свидетелях не стоило: Копун непременно задал бы вопрос, чем рождён интерес полковника к заключённому, а сказать Виктору в ответ было нечего. Единственное, что он позволил себе, – это осторожно спросить у «мальчишки» перед самым отлётом, не заметил ли тот странности в поведении моллюскора.

– Да, заметил, – был ответ. – Он нас видит в хиггсовском поле.

– В каком?

– Если вы не физик, то придётся долго объяснять.

Однако Голубев не стал продолжать расспросы, чтобы не пришлось потом объяснять, чем рождено его любопытство. Так они и покинули систему Вирго-444, занимавшую место в кольце звёздочек.

– Будете осматривать беспилотник? – спросил Копун.

– Нет, идём дальше, – ответила Диана. – Скачай его базу.

– Уже скачал.

Звёзды в глубине экрана кают-компании исчезли, и через минуту эллипсоид Вестника окунулся в темноту Пузыря.

В себя пассажиры-люди пришли быстро, не замечая ставшего привычкой бессознательного входа в «струну» и выхода из неё.

– Ого, да тут целый карнавал! – воскликнул Копун, высвечивая перед пассажирами панораму космоса вокруг грибовидной планеты.

– Почему не видно звёзд? – спросил Ведерников, расположившийся рядом с Дианой.

– Потому что вся полость вокруг тюрьмы заблокирована слоем поляризованного вакуума. Диаметр полости – сто и две десятых миллиона километров. Звезда создана искусственно, оранжевый эллипсоид светимостью в одну тысячную от светимости вашего Солнца. Он вращается вокруг также искусственно созданной планеты массой приблизительно в две Земли.

– Ты не ошибся? – заметил Голубев. – В том, что именно звезда вращается вокруг планеты? Не наоборот?

– Создатели Пузыря и его содержимого могли реализовать любую конфигурацию звёзд и планет. Очевидно, система опирается на неизвестные мне компенсаторные поля.

– Сможешь определить, в чём фокус?

– Если необходимо.

– Вовсе не необходимо, – сердито сказала Диана. – Давайте сначала разберёмся, что здесь происходит. Где «Великолепный»? Ты его видишь?

– Вижу не только фрегат. – В дополнительном виоме обзора возникла россыпь огней, окружавших центральную звезду и ядрышко планеты.

Голубев насчитал девять звёздочек. Одна из них зависла над грибообразной планеткой, три потусклее заходили к планете с другой стороны, а пять особо крупных, сверкающих ядовитыми зелёно-фиолетовыми лучами, медленно расходились в стороны, дугой охватывая планету и золотом просиявшую каплю над таким же грибообразным наростом, поднятым на тонкой «ножке» над краем «шляпки» одного из «грибов».

– Объект над тюрьмой – фрегат? – спросил Голубев.

– Так точно.

– Он нас видит?

– Пока нет, я не рискнул выходить из-под «зеркала», жду ваших распоряжений.

– Вызови Дарислава, – попросила Диана.

– Подожди, женщина, – сказал Голубев. – Понимаю, что ты соскучилась, но есть дела поважней. Если мы начнём переговоры, нас услышат и другие посетители Пузыря. Нам это надо? Хорошо бы ещё какое-то время сохранить инкогнито.

Диана сжала побелевшие губы, помолчала, борясь с собой, нехотя расслабилась.

– Наверно, ты прав. Копуша, можешь подслушать, о чём переговариваются все здесь присутствующие?

– Легко, – ответил «мальчишка».

– Сначала определи, что за объекты объявились в Пузыре, – посоветовал Голубев. – Не те ли посланцы Ланиакеи, о каких докладывал Волков?

– Дайте мне пару минут.

Палаткой завладела тишина.

Прошло три минуты, но в положении всех видимых огоньков изменилось лишь положение слабых искр: они сели на платформу, представляющую собой территорию тюрьмы. Золотая капля осталась на месте. Замерли и пять других звёздочек, напоминающих недобрые паучьи глаза.

Копун дал увеличение, чтобы пассажиры Вестника смогли разглядеть эти «глаза», оказавшиеся гигантскими аналогами земных динозавров. Два из них имели знакомую форму четырёхкрылых «птеранодонов», три – двухголовых «аллигаторов» длиной два километра каждый.

Ведерников присвистнул, реагируя на увиденное, и в удивлении покачал головой.

– Ситуация такая, – заговорил Копун. – Три драккара, севшие на платформу с тюремными сооружениями, принадлежат тем самым археологам, что ограбили «Охотника». Пять «драконов»-«крокодилов», естественно, управляются не людьми, даже вообще не живыми существами из плоти и крови, но можно предположить, что они посланцы коллективного разума Ланиакеи.

– А точнее?

– Их посты управления все без исключения представляют собой рои наноботов, но посты заблокированы, и даже мне трудно выявить интересующие нас данные. Я это сделаю, но чуть позже, просто мне надо сосредоточиться. А теперь самое плохое. – Копун помолчал и вдруг возник рядом с креслом Дианы в своём привычном образе «мальчишки», виновато посмотрел на женщину, держа паузу.

– Что?! – выдохнула она, бледнея.

– Дарислав Волков получил мощнейший фрустирующий психотронный удар, спасая членов экспедиции, и находится в коме. Судя по переговорам членов экипажа и учёных экспедиции, жить ему осталось, – «мальчишка» развёл руками, – четырнадцать часов. Как и Артуру Голенго, которого он, собственно, и спасал.

В палатку вползла пугливая тишина.

Голубев поиграл бровями, разглядывая белое лицо Дианы. Никаких сожалений по поводу положения соперника он не ощущал, но вынужден был выразить сочувствие, чтобы не вызвать ни малейших подозрений у Вестника.

– Это плохо. Мы можем помочь?

– Операцию на мозге такой сложности можно провести только в нейрохирургическом стационаре на Земле, – покривил губы «мальчишка». – Но медики экспедиции опасаются, что ВСП-прыжок ухудшит состояние пациентов до состояния инсульта. Либо вообще убьёт.

– Надо немедленно… – Диана не договорила.

– Подожди, – остановил её Виктор, – не стоит торопиться с решениями. У нас в запасе ещё четырнадцать часов. Копун, ты сказал, что ведутся переговоры. Кого с кем?

– Прошу прощения, неточно выразился. Наши парни пытаются установить контакт с пришлыми, но те пока молчат. Экипажи драккаров тоже переговариваются между собой, в основном решая житейские проблемы. Их цель – осмотр камер и даже оживление уцелевшего робота. Об этом страстно мечтает главарь всей банды, некто Палий Зубарь по кличке Зубр.

Голубев с трудом сохранил