– Неужели она молчала столько лет, – покачал головойМакмерфи, дослушав его до конца, – а знаешь, в каком-то смысле мне даже легче.Я ведь считал, что ее прыжок из окна в тринадцатилетнем возрасте был попыткойсуицида. Это в принципе нехорошо. А оказывается, она просто спасалась отнасилия. Ну а зачем ей вдруг срочно понадобились эти фотороботы в Москве?

– Она не стала объяснять. Думаю, все дело в том, что школанаходилась в Язвищах, в той же деревне и в том же здании, где сейчас лечитсяжена Рязанцева.

– Погоди, но это же в двух шагах от его дома, – нахмурилсяМакмерфи.

– Да, конечно.

– Думаешь, она боится, что он все еще там и может ее узнать?– нахмурился Макмерфи.

– Не исключено, – кивнул Григорьев, – правда, лично я невижу в этом серьезной опасности. Наверняка этот человек либо спился, либоокончательно сошел с ума, если вообще жив. У меня другое не выходит из головы.

– Что именно?

– В Москве ее встретил Стивен Ловуд, верно?

– Ну да, он заранее снял для нее квартиру, арендовал машину,мобильный телефон.

– Надо же, сколько хлопот, – покачал головой Григорьев, –кого же я должен благодарить за это? Его или тебя? Ты попросил его встретить иустроить Машу в Москве, или он сам предложил?

– Я не просил его лично, просто посоветовался, кому можноэто поручить. Он взялся с охотой.

– Конечно. Ему было интересно поближе познакомиться счеловеком, которого ты присылаешь к Рязанцеву, – кивнул Григорьев и сотвращением отхлебнул жидкий кофе.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего. Ты же знаешь, какой я сумасшедший папаша. С тогомомента, как Машка улетела, я почти не отлипаю от компьютера, от телевизора,роюсь в, российской прессе и даже не поленился встретиться с одним из своихстарых информаторов. Отвратительный тип с богатым уголовным прошлым, жадный доужаса. Берет только наличные и не меньше трехсот за встречу, – Андрей Евгеньевичзамолчал, прислушиваясь к странному треску в гостиной.

– Что же ты, продолжай! – нетерпеливо заерзал Макмерфи.

– Подожди, – прошептал Григорьев, помотал головой и приложилпалец к губам. Треск стал громче. Андрей Евгеньевич вскочил и кинулся в дом.Христофор висел на шторе и медленно съезжал вниз. Тонкий капрон под егокоготками с треском рвался.

– Ну ты, братец, даешь, – проворчал Григорьев, аккуратноотцепляя котенка от шторы, – тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра.

Он вернулся во дворик, уселся напротив Макмерфи, пытаясьудержать Христофора на коленях, но тот стал упорно лезть к нему на голову.

– Так вот, – продолжал Григорьев, снимая зверя со своегоплеча, – я узнал несколько любопытных фактов, на первый взгляд никакой связимежду ними нет. В середине марта в Москве был арестован некто Терентьев ЭдуардВалентинович, доктор наук, сотрудник закрытого НИИ, связанного с обороннойпромышленностью. Я обратил на это внимание потому, что ты, Билли, еще лет пятьназад очень интересовался этим физиком и спрашивал меня, с какой стороны к немуудобней подобраться. Тогда я не сумел тебе помочь, Терентьев оказался неуязвимдля нас, он был человеком честным, осторожным и до денег не жадным. Между темстратегическая информация, которой он владел, а также его мозги за пять леттолько выросли в цене. И еще, у него подрос сын, оболтус. Сейчас работаеткурьером в думском пресс-центре Рязанцева. Терентьев Константин Эдуардович,семьдесят восьмого года рождения. Полагаю, это не случайное совпадение, верно?Кто-то помог мальчишке пристроиться в приличное место.

Макмерфи в ответ только хмыкнул, пожал плечами, скинул кроссовкии положил ноги в белоснежных теннисных носках на соседний стул. Григорьеввоспользовался тем, что котенок успел влезть ему на голову, и сделал небольшуюпаузу.

Прежде чем продолжить, следовало немного подумать. Проблемазаключалась в том, что это он, Андрей Евгеньевич Григорьев, с самого начала,еще пять лет назад, предупредил Кумарина, что Макмерфи интересуется ЭдуардомТерентьевым и пытается подъехать к нему через свою агентуру. Это он обратилвнимание ФСБ на оболтуса Костика Терентьева, который провалил экзамены винститут, закосил от армии и удачно устроился курьером в пресс-центр думскойфракции “Свобода выбора”. А когда юный легкомысленный Костик умудрился вкаком-то баре проиграть в карты бандитам две тысячи долларов, которых у него,естественно, не было, Григорьев забил тревогу.

Костик был поздним единственным ребенком, ради его спасенияотец мог согласиться на заманчивые предложения американцев. Так оно и вышло.

Эдуард Терентьев довольно часто приезжал за своим сыном вконце рабочего дня к зданию Госдумы” и однажды потрепанный “жигуленок” докторанаук остановился прямо возле шикарного “БМВ” Тома Бриттена. Физик увидел желтыедипломатические номера, звездно-полосатый флажок, услышал американскийанглийский. В “БМВ” как раз сидели Бриттен с Лову дом и о чем-то беседовали.Терентьев не нашел ничего лучшего, как сунуть в приоткрытое окно письмо спредложением о сотрудничестве, которое написал за неделю до этого и таскал вкармане куртки.

Дальнейшие события развивались очень стремительно. За Терентьевымуже было установлено наблюдение, факт передачи письма наружка зафиксировала, нобрать физика решили чуть позже, когда последует реакция американцев ипроизойдет первый контакт. Это случилось буквально через пару дней. ВзятьТерентьева тихо и интеллигентно не получилось. У него сдали нервы, он попыталсяудрать, устроил скандал, когда его запихивали в машину.

В результате сообщение об аресте все-таки просочилось впрессу, промелькнуло в маленькой желтой газетке, в разделе криминальныхновостей.

Бриттен и раньше замечал разные странности в поведении иконтактах своего однокашника Стивена Ловуда, но после ареста Терентьева сталвсерьез подозревать его и имел глупость пойти с ним на прямой, откровенныйразговор, припереть к стенке.

Физика через неделю тихо отпустили. После первого же допросастало ясно, что впредь он вряд ли предпримет подобные попытки и полученный урокзапомнит на всю жизнь. А что касается долга Костика, кредиторов арестоваламилиция при облаве, и как-то все само рассосалось.

Григорьеву надо было четко определить, что ему может бытьизвестно, а что нет. Он понимал, что, выдавая Макмерфи свою гениальную версию,серьезно рискует, и решил взять тайм-аут, заявил, что Христофор голоден и егопора кормить.

* * *

Следователь Лиховцева Зинаида Ивановна долго зевала, ворчалаи отказывалась дать санкцию на обыск.

– Шура, сначала изволь объяснить, почему ты так уверен?