Глубокий, красивый, волнующий голос говорил;

— Пойми, для меня это первая нормальная ночь за последниепять лет… а если полиция выйдет на мой след, то, возможно, и последняя в жизни.Мне бы очень хотелось, чтобы ты помогла мне максимально скрасить ее.

И внезапно Джулии захотелось уступить. Во-первых, несмотряна короткий сон, она по-прежнему чувствовала себя очень уставшей и была простоне в состоянии продолжать их непрекращающуюся пикировку. Во-вторых, она умиралаот голода. А в-третьих, она устала от постоянного чувства страха и не хотелабольше бояться. Но воспоминания о поцелуе не имели к этому решению никакогоотношения! Они были здесь совершенно ни при чем! Так же как и внезапная,неведомо откуда взявшаяся убежденность в том, что он действительно говоритправду.

— Я невиновен в атом преступлении, — еще раз повторил Зак,не давая ей отвести взгляд.

Его слова потрясли Джулию, но она все еще продолжала упорносопротивляться собственным чувствам, стараясь не позволить им взять верх надразумом.

— Если же ты все-таки не можешь поверить в то, что я тебесказал, — в этом месте голос Зака немного посуровел, — то попытайся по крайнеймере сделать вид, что веришь мне, и помоги скрасить эту ночь.

Подавив жгучее желание согласно кивнуть, Джулия осторожноспросила:

— Что ты имеешь в виду под словом «скрасить»?

— Беседу, — последовал неожиданный ответ, — за последниегоды я успел забыть о том, какое это удовольствие — непринужденно беседовать сумной женщиной. Правда, я успел забыть и о том, что такое приличная еда, камин,лунный свет, льющийся сквозь незарешеченные окна, хорошая музыка и хорошенькиеженщины, — сказал он и с улыбкой добавил, причем в его голосе появилисьвкрадчиво-льстивые нотки:

— Если ты согласишься на перемирие, то я соглашусь исполнятьроль повара. .После того как он недвусмысленно назвал ее хорошенькой женщиной,Джулия немного заколебалась, но потом решила, что это был просто ни к чему необязывающий, но вполне искренний комплимент. В конце концов ей предлагалосьпровести вечер в покое, отказавшись от всякого страха, а ее измочаленным нервамэто было просто необходимо. Да и что может случиться, если она согласитсявыполнить его просьбу? По крайней мере вреда это уж точно никому не принесет.Особенно в том случае, если он действительно невиновен.

— Значит, готовить будешь ты? — начала она шутливый торг.

Поняв, что Джулия готова согласиться, Зак кивнул, и егосуровое лицо осветилось белозубой улыбкой, от которой с пульсом Джулии сталипроисходить какие-то непонятные вещи.

— Хорошо, — сказала она и, несмотря на принятое решениесохранять полную отчужденность, в свою очередь, не смогла сдержать улыбку, — нопри условии, что убирать со стола и мыть посуду тоже будешь ты.

Зак с трудом подавил смех и с совершенно серьезным видомкивнул еще раз:

— Это, конечно, очень жесткое условие, но я согласен.Присядь где-нибудь, пока я закончу готовить ужин.

Джулия послушно села на один из высоких кожаных табуретов устойки, которая отделяла кухню от гостиной.

— Расскажи мне о себе, — попросил Зак, доставая из духовкипеченую картошку.

Джулия сделала еще глоток вина для храбрости.

— А что ты хочешь узнать?

— Ну, для начала какие-то самые обычные вещи, — ответил он,продолжая заниматься своим делом. — Ты сказала, что не замужем. Ты разведена?

Джулия отрицательно покачала головой:

— Я никогда не была замужем.

— Помолвлена?

— Мм с Грегом обсуждали такую возможность.

— , А что здесь обсуждать?

Поперхнувшись вином, Джулия подавила нервный смешок исказала:

— Мне кажется, что этот вопрос вряд ли относится к разряду«самых общих проблем».

— Возможно, ты права, — широко улыбнулся Зак. — Так что жезадерживает вашу помолвку?

К своему великому удивлению, Джулия почувствовала, чтокраснеет. Ее смущение явно забавляло Зака. Но ответила она совершенно спокойнои рассудительно:

— Мы хотим окончательно убедиться в том, что подходим другдругу. В том, что наши цели и взгляды на жизнь совпадают.

— Судя по всему, вы просто тянете время. Ты живешь с ним?

— Конечно, нет, — возмущенно ответила Джулия и увидела, какее собеседник слегка приподнял брови, как будто услыхав что-то очень забавное.

— Ты живешь с какой-то подругой?

— Нет, я живу одна.

— Ни мужа, ни соседок по квартире, — констатировал Зак, подливаяей вина, — значит, тебя никто не ищет, никто не беспокоится о том, что тызадерживаешься?

— Я уверена, что ищут и беспокоятся, причем очень многие.

— Ну кто, например?

— Например, мои родители. К этому времени они уже навернякасходят с ума и обзванивают всех, кого только можно, расспрашивая обо мне.Причем первый человек, которому они позвонят, будет мой брат Тед. Кроме того,меня ищет Карл. Ведь я уехала на его машине. Можешь не сомневаться, что сейчасуже все поставлены на ноги.

— Твой брат Тед — это тот, который строитель?

— Нет, — насмешливо ответила Джулия. Теперь пришла ее поразабавляться. — Это тот, который шериф. Его бурная реакция была приятна Джулии.

— Шериф?! — Зак сделал большой глоток вина и саркастическипоинтересовался:

— А твой отец, я полагаю, судья?

— Нет, он священник.

— О Господи!

— Ты обращаешься по адресу. Именно Господь — егонепосредственный начальник.

— Из всех женщин Техаса, — с мрачным юмором продолжалразвивать эту тему Зак, — я умудрился похитить сестру шерифа я дочь священника.Представляю, какую шумиху поднимут газеты и телевидение, когда узнают, кто тытакая.

Приятное чувство того, что теперь и ему придется немногоповолноваться, пьянило больше, чем вино. Кивнув, она радостно подхватила;

— Все законопослушные граждане будут охотиться за тобой сружьями и собаками, а богобоязненные — молиться о том, чтобы тебя побыстреепоймали.

Потянувшись за бутылкой, Зак долил себе остатки вина изалпом выпил.

— Это очень обнадеживает, — мрачно сказал он. Но чувствособственного триумфа очень быстро прошло, вытесненное сожалением обисчезновении той веселой легкости, с которой начинался их разговор. И Джулиясудорожно пыталась придумать что-то, что могло бы ее вернуть, но не придумаланичего лучшего, как спросить: