От этого голоса тварь на полу съежилась. Нижняя часть еетела стала змеиной. Ничего себе змейка.

– Она же ламия! – тихо сказала я. И стала пятиться кдвери, нащупывая ручку. – Я думала, они вымерли.

– Она последняя, – сказал Оливер. – Я ее держу присебе, потому что подумать страшно, что она натворит, если предоставить еесобственным желаниям.

– Это создание, которое откликается на ваш призыв? –спросила я.

Он вздохнул, и в этом вздохе была грусть тысячелетий.

– Змеи. Я могу призывать змей.

– Конечно же, – кивнула я.

Потом открыла дверь и вышла спиной вперед на солнечнуюверанду. Остановить меня никто не пытался.

За мной закрылась дверь, и через несколько минут вышелИнгер, напряженный от злости.

– Мы самым искренним образом извиняемся за ееповедение. Она ведь животное.

– Оливеру надо держать ее на поводке покороче.

– Он пытается.

Я кивнула. Это я понимала. Как ни старайся, а тот, кто можетуправлять ламией, может играть со мной в ментальные игры целый день, а я обэтом и знать не буду. Сколько из моей веры и добрых пожеланий настоящие, асколько созданы Оливером?

– Я вас отвезу обратно.

– Да, пожалуйста.

И мы уехали. Я впервые в жизни встретила ламию, а такжесамое старое из живых существ в мире. Красный, мать его так, день в календаре.

Я отпирала свою дверь, а за ней звонил телефон. Пихнув дверьплечом, я успела подскочить на пятом звонке и чуть не заорала:

– Алло!

– Анита?

Это была Ронни.

– Да, я.

– Ты вроде запыхалась?

– Пришлось бежать к телефону. Что случилось?

– Я вспомнила, откуда я знаю Кэла Руперта.

Мне понадобилась минута, чтобы вспомнить, о ком это она. Опервой жертве вампиров. Я на секундочку забыла, что идет расследованиеубийства. Мне стало стыдно.

– Рассказывай, Ронни.

– Я в прошлом году делала одну работу для некоторойадвокатской конторы. Один из сотрудников специализировался по составлениюзавещаний.

– Я знаю, что Руперт оставил завещание. Поэтому я имелаправо проткнуть его колом без ордера на казнь.

– А ты знаешь, что Реба Бейкер составила завещание утого же адвоката?

– А кто такая Реба Бейкер?

– Может быть, вторая жертва.

У меня стеснило грудь. След, настоящий, живой след.

– Почему ты так думаешь?

– Реба Бейкер молодая, блондинка, и она пропустилавстречу. По телефону не отвечает. Ей звонили на работу, и там ее уже второйдень нет.

– Столько времени прошло после ее смерти, – сказала я.

– Именно.

– Позвони сержанту Рудольфу Сторру. Расскажи ему то,что сейчас рассказала мне. Назови мое имя, чтобы тебя с ним соединили.

– А ты не хочешь, чтобы сначала мы сами это проверили?

– Ни за что в жизни. Это дело полиции. Они его умеютделать. Пусть отрабатывают свою зарплату.

– Ну, с тобой не повеселишься.

– Ронни, позвони Дольфу. Отдай это полиции. Я виделавампиров, которые убили этих людей. Не надо нам изображать из себя мишень.

– Ты видела – кого?

Я вздохнула. Совсем забыла, что Ронни ничего не знает. И ярассказала ей самый короткий вариант, который еще имел смысл.

– Я тебе все расскажу подробно в ближайшую субботу натренировке.

– А что будет с тобой тем временем?

– Пока что я еще жива.

– Ладно, следи только, что у тебя за спиной.

– Всегда. И ты тоже.

– За мной никогда не гонялось столько народу, сколькоза тобой сейчас.

– И скажи спасибо.

– Говорю.

Я повесила трубку.

У нас был след. Может быть, даже картина, если не считатьнападения на меня. Я в картину не укладывалась. За мной они гонялись в поискахЖан-Клода. Всем нужно его место. Проблема тут в том, что с этого места не уйтив отставку – можно только умереть. Мне нравилось то, что сказал Оливер. Я с нимбыла согласна, но могу ли я принести Жан-Клода в жертву на алтарь здравогосмысла? А, черт побери все!

Кабинет у Берта был небольшой и окрашенный в бледно-голубыетона. Он считал, что это успокаивает клиента. Я считала, что этот цвет слишкомхолоден, но с Бертом это тоже гармонировало. Был он шести футов ростом, широк вплечах и сложен, как бывший университетский футболист. Живот у него несколькосмотрел на юг от избытка еды и недостатка движений, но он отлично носил его всемисотдолларовых костюмах. За такие деньги можно найти костюм, которыйзамаскирует Тадж-Махал.

Был он загорелый, сероглазый, с коротко стриженными почтибелыми волосами. Не от возраста – естественный цвет.

Я сидела напротив него в рабочей одежде. Красная юбка, жакетей под цвет и блузка настолько близкая к алой, что пришлось даже нанестикосметику, чтобы лицо не смотрелось как у привидения. Покрой жакета позволялскрыть наплечную кобуру.

Рядом со мной в кресле сидел Ларри в синем костюме, белойрубашке и синем с голубым галстуке. Кожа около швов на его лбу сияла всемицветами кровоподтека. И короткие рыжие волосы не могли этого скрыть. Вид былтакой, будто его съездили по голове бейсбольной битой.

– Ты мог подставить его под убийство, Берт, – сказалая.

– Ему ничего не грозило, пока не появилась ты. Вампирамбыла нужна ты, а не он.

Он был прав, и это мне было противно.

– Он пытался поднять третьего зомби.

В холодных глазках Берта засветился огонек.

– Ты можешь сделать троих за ночь?

У Ларри хватило соображения принять смущенный вид.

– Почти.

– Что значит почти? – нахмурился Берт.

– Это значит, что он его поднял, но потерял над нимконтроль. Не будь там меня, чтобы исправить положение, нам пришлось бы иметьдело с обезумевшим зомби.

Берт наклонился вперед, упираясь руками в стол и буравяЛарри суровым взглядом.

– Это правда, Ларри?

– Боюсь, что да, мистер Вон.

– Это могло обернуться очень серьезно, Ларри. Ты этопонимаешь?

– Серьезно? – переспросила я. – Это была бы кроваваякатастрофа! Зомби мог бы сожрать кого-нибудь из наших клиентов!