– Понял, мисс... то есть Анита.

– Так-то лучше. Теперь поехали искать телефон.

Мы поехали в Честерфилд, исходя из теории, что в ближайшемгороде и будет ближайший телефон. И нашли ряд автоматных кабинок возле закрытойстанции обслуживания. Она мягко светилась в темноте, но над телефонами горелиуличные галогенные фонари, превращавшие ночь в день. В лучах фонаря танцевалимошки и бабочки. Время от времени мелькали быстрые силуэты летучих мышей,хватающих насекомых.

Я набрала номер, а Ларри сидел тем временем в машине. Очкоему за тактичность. Телефон ответил со второго звонка.

– Анита, это ты?

Это был Ирвинг Гризволд, репортер и мой друг.

– Ирвинг, какого черта ты меня ловишь в такую рань?

– Жан-Клод хочет видеть тебя сегодня, сейчас.

Он говорил торопливым и неуверенным голосом.

– А почему ты мне это передаешь? – спросила я, заранеебоясь, что ответ мне не понравится.

– Я же вервольф, – сказал он.

– И какое это имеет сюда отношение?

– А ты не знаешь? – удивился он.

– Чего не знаю?

Я начинала закипать. Не люблю игру в двадцать вопросов.

– Зверь Жан-Клода – волк.

Это объясняло и вервольфа Стивена, и негритянку.

– А почему ты в ту ночь там не был, Ирвинг? Он тебяотпустил с цепи?

– Не надо так говорить.

Он был прав, так нечестно.

– Извини, Ирвинг. Я просто чувствую себя виноватой зато, что вас познакомила.

– Я хотел взять интервью у Мастера города. Я его взял.

– И стоило оно того? – спросила я.

– Без комментариев.

– Это же моя реплика!

Он засмеялся.

– Слушай, ты можешь приехать в “Цирк проклятых”? УЖан-Клода есть информация на того Мастера вампиров, что на тебя напал.

– На Алехандро?

– На него самого.

– Мы приедем, как только сможем, но к Приречьюдоберемся лишь чертовски близко к рассвету.

– Кто это “мы”?

– Новый аниматор, который у меня стажируется. Он ведетмашину. – Я замялась, но добавила: – Скажи Жан-Клоду, чтобы сегодня безгрубостей.

– Скажи ему это сама.

– Трус ты.

– Да, мэм. Увидимся, когда приедешь. Пока.

– Пока, Ирвинг.

Я еще подержала гудящую трубку, потом повесила. Ирвингподвластен Жан-Клоду. Жан-Клод умеет призывать волков, как Николаос призывалакрыс и крысолюдов, а мистер Оливер – змей. Все они монстры. Выбор среди них –это дело вкуса.

Я села в машину:

– Ты хотел набраться опыта работы с вампирами?

Я пристегнула ремень.

– Конечно, – ответил Ларри.

– Ладно, сегодня наберешься.

– Что ты имеешь в виду?

– Объясню по дороге. У нас мало времени до рассвета.

Ларри врубил скорость и вывел машину со стоянки. На его лицев свете приборного щитка было видно, что он рвется в бой. На очень, оченьмолодом лице.

“Цирк проклятых” уже закрылся на ночь – то есть на утро,быть может? Когда мы подъехали, было еще темно, но на востоке уже намечалсяпроблеск белого. На час раньше нам бы не найти стоянку даже вблизи “Цирка”. Новампиры закрывают лавочку, и туристы разъезжаются.

Я поглядела на Ларри. Его лицо было вымазано засохшейкровью. Мне как-то до сих пор и в голову не пришло, что сначала надо бы где-топочиститься. Поглядев на небо на востоке, я покачала головой. Нет времени –рассвет близится.

Зубастые клоуны все еще сияли и вертелись на неоновойвывеске, но это был усталый танец. А может, это я сама устала.

– Там, внутри, Ларри, делай, как я. Ни на секунду незабывай, что это монстры. Как бы они ни были похожи на людей, они не люди. Неснимай креста, не давай им до себя дотрагиваться и не смотри им в глаза.

– Я это знаю. Два семестра изучал вампирологию.

Я покачала головой:

– Изучение – это фигня, Ларри. Здесь все взаправду.Никакое чтение тебя к этому не подготовит.

– Мы приглашали лекторов со стороны. Среди них были ивампиры.

Я вздохнула и бросила тему. Он должен научиться на своемопыте. Как все. Как я когда-то.

Большие двери были заперты. Я постучала, и через секунду мнеоткрыл Ирвинг. Он не улыбался. Вид у него был как у пухлого херувима, над ушамибахрома мягких кудрей, а посередине большая лысина. Большие круглые очки впроволочной оправе на маленьком круглом носу. Когда мы вошли, у него глазаполезли на лоб. Засохшая кровь при свете выглядела именно как кровь.

– Что это вы сегодня делали? – спросил он.

– Поднимали мертвых.

– Это новый аниматор?

– Ларри Киркланд, Ирвинг Гризволд. Он репортер, поэтомувсе, что ты скажешь, может быть использовано против тебя.

– Слушай, Блейк, я никогда тебя не цитировал без твоегоразрешения – отдай мне справедливость.

Я кивнула:

– Отдаю.

– Он ждет тебя внизу, – сказал Ирвинг.

– Внизу? – переспросила я.

– Уже почти рассвет. Ему надо быть под землей.

Ах да.

– Конечно, – сказала я, но грудь у меня стеснило.Последний раз, когда я была внизу в “Цирке”, я приходила убить Николаос. В тоутро было много убийств и много крови. И моей тоже.

Ирвинг молча повел нас по проходу. Кто-то прикрутилвыключатель, и свет был тусклым. Двери игровых залов были заперты, чучелазверей накрыты чехлами. Призраками запахов висели ароматы поп-корна и сладкойваты, тоже усталые и неясные.

Мы прошли дом с привидениями с ведьмой на крыше внатуральную величину, стоящей тихо и пучащей на нас глаза. Она была зеленой, ина носу у нее была бородавка. Все ведьмы, с которыми мне приходилось иметь дело,имели абсолютно нормальный вид. Зелеными они точно не были, а бородавку всегдаможет удалить хирург.

Дальше был стеклянный дом. Над всем возвышалось темноечертово колесо.

И я, как человек, бредущий одиноко

По пиршественной зале опустелой.

Цветы увяли, и погасли свечи,

И гости разошлись, и он последний.

Ирвинг обернулся ко мне: