Ник старался говорить спокойно:

— Я могу не вернуться, Кэсс. — В этом, пожалуй,главное.

Он не собирался заставлять ее ждать его здесь. Это было бынесправедливо по отношению к ней. Она еще так молода. — Это вполневозможно. Я могу вернуться не раньше чем лет через пять, а могу и вообще невернуться. Ты что, собираешься сидеть и ждать меня? При той жизни, какую тысейчас ведешь, при тех возможностях, которые перед тобой открыты?

Ждать человека вдвое старше тебя, человека, который можетоставить тебя вдовой без единого пенни еще прежде, чем ты начнешь жить? Забудьоб этом, Кэсс. Это моя жизнь. Я ее такой сделал. Я хочу летать. Не хочу никакихпривязанностей. Никаких обещаний. Так что.., забудь обо всем.

— Как ты можешь так говорить!

— Очень просто. Потому что я слишком тебя люблю. Яхочу, чтобы ты оставалась свободной и добилась сногсшибательных успехов, чтобыты получила от жизни все, что можно, летала на всевозможных самолетах — приусловии, что это не слишком опасно. И еще я хочу, чтобы ты была счастлива. Всюжизнь. И я не желаю волноваться о том, чем ты там занимаешься, пока будугоняться за каким-нибудь «краутом» над Ла-Маншем.

— Ты просто жуткий эгоист!

— Как и большинство людей. Особенно летчиков. Иначе, ядумаю, невозможно. Каждый день рисковать жизнью и знать, что те, кого тылюбишь, в это время с ума сходят от страха…

Или того лучше — разбиться на воздушном празднике на глазахсвоих любимых… Только подумай об этом, Кэсси. Подумай, на какую жизнь мыобрекли бы тех, кого любим.

— Я много об этом думала. Но мы-то с тобой оба хорошоэто знаем. Вот в чем наше преимущество. В этом мы на равных.

— Да нет же. Тебе всего двадцать лет, черт побери! Утебя вся жизнь впереди, И какая жизнь! Ты же не можешь сидеть и ждать меня.Впрочем, если я вернусь целым и невредимым да при этом выиграю большой куш наскачках, я тебе позвоню.

Нет, его невозможно переубедить! Такой же упрямец, как и онасама.

— Я тебя ненавижу.

— Я предполагал, что так случится. Особенно в тотмомент, когда целовал тебя.

И он снова поцеловал ее. Вся ее ярость, гнев и отчаяние,казалось, слились воедино и взорвались в бурном порыве страсти, не уступавшейпо силе той, что испытывал Ник. Он так много хотел бы изменить, но не мог. Онхотел бы заниматься с ней любовью, пока оба они не умрут от наслаждения.Огромным усилием воли он заставил себя оторваться от Кэсс, пока не поздно. Обаони почувствовали, что стали ближе друг другу в этот момент. Кэсси едва моглаговорить.

— Ты будешь мне писать? — спросила она.

— Если смогу. Но особенно не жди и не слишком волнуйся,если писем не будет. Этого я как раз и не хочу. Не хочу, чтобы ты ждала меня.Наша история любви — самая короткая в мире. Я люблю тебя. Все. Конец. Наверное,мне вообще не следовало это говорить.

— Тогда почему ты сказал?

— Потому что я эгоистичный сукин сын. Просто не могбольше выдержать. Я сдерживал себя всякий раз, когда мы с тобой встречались. Акогда уезжал от тебя из Калифорнии… вообще чуть не умер. В последнее время мненевыносимо хотелось сказать тебе о своей любви. Но это ничего не меняет, Кэсс,я все равно уезжаю.

Они еще долго говорили все о том же. Казалось, они кружат поодному и тому же месту. Ей так и не удалось переубедить его. В конце концов ониполетели обратно после бесчисленных поцелуев, во время которых едва не сорвалидруг с друга одежду.

Почти весь этот печальный уик-энд Кэсси провела вместе сним. Когда пришло время уезжать, ей показалось, что сердце у нее разорвется.Такого отчаяния она не испытывала ни разу в жизни.

Отец чувствовал, что происходит, и попытался поговорить сКэсси перед отъездом. Но ей это мало помогло. Она просто почувствовала, что онстал ей ближе, однако в ее отношениях с Ником это ничего не изменило. Как этовозможно? Они любят друг друга, а Ник велит ей забыть об этом! Она не сталарассказывать отцу все в подробностях, но он, кажется, и без слов понял.

— Он такой, и с этим ничего не поделаешь, Кэсс, Хочетоставаться свободным для того, чтобы иметь возможность делать то, что считаетнужным.

— Но это же не наша война, папа.

— Он намерен сделать ее своей. У него это хорошополучится. Он вообще хороший парень, Кэсси.

— Я это знаю… — Кэсси с несчастным видом взглянула наотца. — Он считает, что слишком стар для меня.

— Он прав. Знаешь, раньше меня беспокоило то, что онможет в тебя влюбиться. Теперь я думаю, что он дал бы тебе много хорошего. Но вэтом мужчину невозможно убедить, пока он сам не созреет.

— И еще он боится, что ты на него рассердишься.

— Он знает, что это не так. Дело не в этом. Проблема внем самом. В том, что он считает наилучшим для тебя. Боюсь, сейчас ты ненайдешь ответа на все свои вопросы, Кэсс. Если вам повезет, он вернется, и высможете попробовать… когда-нибудь потом.

— А если он не вернется?

— Тогда у тебя останется сознание, что ты в своей жизнизнала незаурядного человека и что он тебя любил.

Кэсси крепко прижалась к отцу. Какие невыносимо тяжелыеуроки дает нам жизнь…

Она попрощалась с родными. Ник отвез ее на летное поле,помог проверить самолет. Против воли залюбовался этой необыкновенной машиной.Моторы заревели. Внезапно Ник привлек ее к себе.

— Береги себя, — в отчаянии проговорилаКэсси. — Я тебя люблю.

— Я тебя тоже. Будь умницей и летай как следует…Теперь-то я понимаю, почему они приставили к тебе компаньонку инаставницу. — Он поддразнивал ее, чтобы снять напряжение разлуки. За этотуик-энд они уже столько раз едва не теряли рассудок.

Слезы текли по ее щекам.

— Пиши мне.., пожалуйста.., дай хоть знать, где тынаходишься.

С печальной улыбкой он указал на небо, и Кэсси без слов всепоняла. Он больше не мог говорить. Они расстаются, а там кто знает, чтоуготовано им судьбой, даже если он вернется. Не может быть никаких обещаний, инет никакой уверенности в будущем. Существует лишь настоящее. Сейчас он любитее так, как никогда никого не любил и вряд ли когда-нибудь полюбит.

— Спокойно, Кэсс. И выше нос, девочка. — С улыбкойна губах Ник отступил в сторону, однако в глазах его тоже стояли слезы. —Я люблю тебя, — произнес он едва слышно.

Она долго смотрела на него сквозь слезы. Почти вслепуювырулила на взлетную полосу. В первый раз в жизни она не почувствовала обычногосчастья, поднимаясь над землей. Медленно помахала ему крыльями и двинулась назапад.

Ник смотрел ей вслед.

Первые недели после расставания с Ником оказались для Кэссиособенно тяжелыми. Мысли ее постоянно возвращались к нему. Приходилось делатьнад собой усилие, чтобы сосредоточиться на другие вещах. Она теперь все времялетала, с раннего утра до позднего вечера. В сентябре поставила два рекорда на«фаэтоне».