В этот вечер Десмонд повел ее танцевать и все время, покаони кружились в танце, говорил лишь о кругосветном перелете. Теперь,поделившись с ней своей самой сокровенной мечтой, он уже не мог остановиться.Он не сомневался в том, что и ее эта идея захватит так же, как захватила его.

На следующей неделе он снова вернулся к этой теме, но не длятого, чтобы на нее давить, а как бы упоминая об их общем секрете, о тайнойцели, к которой оба они одинаково стремятся. Очевидно, для него перелет слишкоммного значил, и теперь, поделившись своим планом с Кэсси, он почувствовал к нейеще большее доверие, чем раньше.

Он даже предложил отпраздновать вместе ее двадцать первыйдень рождения. Кэсси это почти испугало — ведь она знала, как он всегда занят.Она и не думала, что он знает дату ее рождения, однако у Десмонда существовалацелая армия подчиненных, которые напоминали ему о подобных мелочах. Впрочем, онвсегда придавал значение мельчайшим деталям, иногда они его буквальнозавораживали. В этом, по его мнению, и крылась разница между обычным иидеальным, между заурядным и безупречным руководителем.

За неимением рядом близких друзей Кэсси обрадовалась егоприглашению. Он повел ее в ресторан «Виктор Гюго», а потом в дансинг к Сайро. Вресторане для нее приготовили торт со свечами. И в ресторане, и в дансинге имподавали шампанское. По-видимому, Десмонд консультировался с Нэнси Фэйрстоун отом, что Кэсси больше всего любит, и на этом построил весь праздничный вечер.Ее любимый обед, ее любимый пирог, ее любимые песни. Она чувствовала себямаленькой принцессой, девочкой из сказки. А в конце вечера Десмонд подарил ейбриллиантовую булавку в форме самолета с цифрой двадцать один на крыльях иименем «Кэсси» на борту. Он приготовил подарок заранее, за несколько месяцев додня ее рождения. Он сам ей об этом сказал в тот момент, когда она открылакоробочку. Кэсси не могла поверить, что Десмонд Уильямс действительно взял насебя подобные хлопоты.

— Как вам удалось такое сделать?

На щеках девушки вспыхнул румянец. Никогда в жизни не виделаона ничего более прекрасного. Она этого не заслужила…

Десмонд смотрел на нее очень серьезно. Такой взгляд оназаметила лишь однажды, когда он смотрел на самолет, изучая его, прежде чемрешить вопрос о необходимых преобразованиях.

— Я всегда знал, что когда-нибудь, в один прекрасныйдень, ты станешь для меня самым важным человеком. Я понял это в тот день, когдаувидел тебя в первый раз.

Он говорил необыкновенно серьезно. Кэсси же не моглаудержаться от смеха, вспомнив тот случай.

— А, это тогда, когда я была в старом комбинезоне, сгрязью на лице? Представляю себе картинку. Должно быть, я действительнопроизвела на тебя впечатление.

Кэсси не могла оторвать взгляд от своего нового прекрасногоукрашения. Когда она дотронулась до пропеллера, оказалось, что тот двигается.

— Это верно, произвела. Ты единственная женщина,которая прекрасно смотрится даже с черным от грязи лицом.

— Десмонд, ты невыносим!

Она теперь тоже ощущала особую близость к этому человеку,невзирая на всю огромную дистанцию между ними. Он один из немногих ее друзейздесь. Кроме него, она дружна только с Нэнси и еще одним или двумя пилотами. Нони с кем из них Кэсси не проводила свободное время. Десмонда она безмерноуважала за все, что он делает, за то, как упорно он работает для достижениясвоих целей. Он добивался совершенства любой ценой, не важно, для себя личноили для своей компании. И никогда не соглашался на меньшее.

Вот и этот крошечный самолетик, который она держит вруке, — настоящее совершенство. Только таким и мог быть подарок ДесмондаУильямса…

— Что, я в самом деле невыносим, Кэсс? Многие говорилимне то же самое. Может быть, они правы?

Он произнес эти слова таким обезоруживающим тоном, что Кэссисразу стало его жаль. Внезапно она почувствовала, насколько он одинок, невзираяна свое богатство и влияние.

Ни жены, ни детей, очень мало друзей, а сейчас, если веритьгазетам, у него даже девушки нет. Все, что у него есть, — это самолеты,его бизнес.

— Да нет, это я просто так сказала.

— Я бы хотел быть твоим другом, Кэсс. — Онпротянул ей руку через стол.

Кэсси не знала, как его понимать, однако ее глубоко тронулото, что он для нее сделал. А теперь еще этот дружеский жест…

— Ты давно мой друг… Ты столько для меня сделал… Мневсегда казалось, что я этого не заслуживаю.

— За это я тебя и люблю. Ты ничего не ждешь, ничего нетребуешь. А ведь ты заслуживаешь гораздо большего, чем вот это. — Десмондуказал на бриллиантовую булавку, потом взял украшение у нее из рук и приколол кплатью, перегнувшись через стол. — Ты особенная девушка, Кэсси. Такой яеще не встречал.

Кэсси улыбалась, польщенная и тронутая его словами,благодарная ему за это выражение дружбы.

В этот вечер Десмонд отвез ее домой и даже поднялся с нейвместе до самой двери квартиры. Однако не попросил разрешения войти и округосветном перелете больше не заговаривал. На следующий день он прислал Кэссицветы, чем немало удивил ее. А в воскресенье позвонил и предложил поехать напрогулку. До этого Кэсси никогда не задумывалась о том, что он делает ввыходные дни. Сама она в эти дни обычно летала, если было свободное время, илипосещала светские мероприятия в сопровождении какого-нибудь молодого человекаиз длинного списка Нэнси Фэйрстоун.

Десмонд заехал за ней в два часа, и они отправились вМалибу. Гуляли по пляжу. День выдался великолепный, однако пляж оказался почтибезлюдным. Десмонд рассказывал о своей юности, о днях, проведенных вшколе-интернате, о Принстоне. В тот период жизни он большую часть временипроводил вдали от дома. Мать умерла, когда он был еще ребенком. Отец с головойушел в свой бизнес. Он построил целую империю, однако, погруженный в своезанятие, совершенно забыл о единственном сыне. Ни разу не потрудился привезтимальчика домой на каникулы. Десмонд жил в школе сначала в Фессендене, потом вшколе святого Павла и, наконец, в Принстоне. Со временем одиночество пересталопричинять ему боль. Он проводил каникулы как хотел и где хотел, иногда один,иногда с друзьями.

Кэсси слушала этот рассказ об одиноком детстве почти с ужасом.

— Значит, у тебя вообще не было семьи?!

— Никакой. Мои родители в свое время тоже рослиединственными детьми в своих семьях. Дедушки и бабушки умерли еще до моегорождения. У меня не было никого, кроме отца.

Да и его я, в сущности, не знал. Наверное, поэтому мнесамому никогда не хотелось иметь детей. Ни за что на свете не хотел бы язаставить собственного ребенка пережить такую боль. Сейчас я вполне счастливтем, что имею, и не собираюсь никого разочаровывать.

В Десмонде всегда чувствовалось что-то мрачноватое..,какая-то угрюмость и печаль. Теперь Кэсси поняла откуда это в нем. Отодиночества, длившегося годами. В конце концов он сумел извлечь из этогонемалую пользу для себя, но сколько боли он, должно быть, пережил.