«Джесси! Не упади с кровати!» Но несмотря на все судорожныедвижения, ее тело продолжало сползать вниз, и Джесси успела лишь повернутьзапястье левой руки в кольце наручника, прежде чем оказалась на краю, а затемвообще скатилась на пол. Нижнюю часть ее тела пронзила боль, и она испустилакрик; но этот крик выражал не столько страдание, сколько счастье: ее ноги сновабыли на полу, а рука свободна.

Падение с кровати завершилось тем, что теперь ее левую рукутянула к себе цепочка, а окровавленная правая была зажата между телом иматрасом. Джесси чувствовала, как теплая кровь струится по груди и животу.

Новая сильная судорога парализовала ее спину от шеи допоследнего позвонка, и Джесси застыла в изогнутой позе. Матрас, к которому былаприжата правая рука, скоро стал насквозь мокрым от крови.

«Мне надо встать, – подумала она, – надо поскорее встать,пока из меня не вытекла вся кровь».

Судорога на спине отпустила, и наконец она смогла встать наноги. Слабости в ногах, которой она так опасалась, не было; это снова наполнилоее радостью. Джесси сделала шажок, и верхнее кольцо передвинулось по планке домаксимальной высоты: теперь она стояла на обеих ногах рядом с кроватью, котораябыла ее тюрьмой.., почти гробом.

* * *

Чувство огромной благодарности охватило ее, но она прогналаэто чувство с той же решимостью, с какой раньше гнала отчаяние. Придет времядля благодарности, но сейчас нужно было освободиться от этой кошмарной кровати,а времени на освобождение оставалось не так много. Да, пока она не чувствовалаприближения обморока от потери крови, однако это не могло ее обмануть. Ведьесли обморок придет, это произойдет быстро: миг – и свет погаснет.

И тем не менее стоять – просто стоять со свободной рукой насвоих ногах, и ничего больше, – было блаженством.

– Не-а, – прохрипела она, – еще не все.

Плотно прижав раненую руку внутренней стороной к левойгруди, Джесси повернулась, вплотную приблизившись к левой стойке кровати. Онаглубоко вздохнула и попросила Всевышнего дать немного сил ее раненой правой руке.

Преодолевая боль, она протянула руку и ухватилась за полкунад кроватью. Средний и безымянный пальцы все еще не слушались ее, но силоказалось достаточно, чтобы приподнять полку и сбросить ее на матрас. Она упалакак раз на то место, где отпечаталась ее спина.

Джесси перевела глаза от матраса и полки на своюизуродованную правую руку. Подняла ее ко рту и зубами осторожно вытащилаосколок из большого пальца. Однако он повернулся в зубах и вонзился в нежнуюплоть десны. Джесси почувствовала во рту сладко-соленый вкус крови, густой, каквишневый сироп, который она пила в детстве. Она не обратила внимания на этуновую рану и равнодушно выплюнула осколок вместе с кровью на кровать.

– Все путем, – прошептала она и начала протискиваться междустеной и кроватью.

Кровать отодвинулась от стены гораздо легче, чем онаожидала, и теперь ее нужно было толкать по натертому полу. Ножки скользилинаправо, потому что она могла толкать только с одного угла, однако Джесси учлаэто и была вполне удовлетворена результатом.

«Удача пришла, и когда она изменит тебе, – думала Джесси, –сразу поймешь. Ты порезала десну, ну и черт с ней, зато не распорола ногуосколком. Так что толкай эту кровать, душечка, и считай кро…» Ее ногаспоткнулась обо что-то. Она опустила глаза и увидела, что задела правое плечоДжералда. Кровь застыла на его лице и шее. Капля крови попала и в раскрытыйлевый глаз. Джесси не чувствовала жалости; она не испытывала к нему ни гнева,ни любви. Она ощущала скорее разочарование оттого, что все ее чувства, которыекультивируются вернисажами, «мыльными операми», ток-шоу и радиопрограммами,оказались ничтожными в сравнении с инстинктом самосохранения, который проявилсяу нее так прямолинейно и мощно, как.., бульдозер. Наверное, и большинство людейсовременной городской цивилизации, окажись они в такой же ситуации, поступилибы, как она.

– А ну-ка, пропусти меня, Джералд, – попросила она и не безудовлетворения поддала ногой труп, однако Джералд отказался подвинуться. Еготело окоченело и словно приросло к полу. Потревоженные мухи роем поднялись надним, и это было все.

– Ну и черт с тобой, – сказала Джесси. Она перешагнула черезтело правой ногой, и снова стала толкать кровать. Однако ее левая ногаочутилась прямо на его животе. Под давлением ноги воздух со свистом вырвался изего легкого через рот подобием вздоха.

– Сам виноват, Джералд, – пробормотала Джесси, но ногуубрала. Ее куда больше интересовал шкафчик, на котором лежали ключи.

Как только она оставила Джералда и проследовала дальше, мухивернулись на прежнее место.

У нее было много работы, а времени оставалось мало.

Больше всего она боялась, что ножка кровати зацепится задверь ванной или за стену, что вынудило бы ее потянуть кровать на себя, а наэто у нее не было сил. Однако кровать описала по комнате почти правильную дугу,и ей осталось лишь немного навалиться телом, чтобы дальний конец кровати ушелвлево, а шкафчик оказался перед ней. Именно в этот момент – когда она толкалакровать, опустив голову и упершись руками в стойки, – Джесси почувствовалапервый приступ головокружения. Чтобы не упасть, она оперлась всем телом накровать. Ноги не держали ее, а в глазах потемнело. Казалось, прошла вечность стех пор, когда она была в Дарк-Скор и на озере Кашвакамак: теперь онанаходилась совсем в другом месте, скорее всего у океана. Запах устриц и медисменился соленым ароматом. Это снова был день затмения, но все остальноевыглядело иначе. Она бежала в кусты смородины, спасаясь от какого-то человека,какого-то другого папы, который хотел сделать что-то гораздо худшее, чемиспачкать ее трусики.

Но теперь он был на дне колодца.

«Джесси, что же это?» – подумала она. Но ответа не было;лишь снова этот странный образ, который возник перед нею в тот миг, когда онаподнялась в свою разделенную вешалкой спальню в день затмения, чтобыпереодеться: седеющая женщина в простом домашнем платье, темные волосы собраныв пучок, белая ткань рядом.

«Наплевать и забыть, – подумала Джесси, схватившись застойку кровати и изо всех сил стараясь удержаться на ногах, – держись, Джесс,только держись. Забудь про женщину, забудь про запахи. Держись, и темнотапройдет».

Она держалась. И темнота отступила. Сначала угас образженщины, стоящей на коленях, потом и темнота стала рассеиваться. Спальня сновапоявилась перед ее глазами в своем обычном предвечернем освещении. Она увиделапылинки, пляшущие в солнечном луче, и свою тень на полу. В районе колен теньбыла переломлена, но дальше поднималась по стене. Темнота оставила легкий звонв ее ушах. Она посмотрела на свои ноги и заметила, что они испачканы в крови иоставляют кровавые следы.